2002: Шен Бекасов, «"Таис сияющая": впечатление дилетанта»

Недавно имел честь посетить Театр Луны, которым руководит Сергей Проханов. Был я там в первый раз, хотя слышал об этом театре много хорошего и даже восторженного. И вот, наконец, подвернулась оказия, и я стал счастливым обладателем билета на "хитовый" спектакль Проханова "Таис сияющая". Маленький "доверительный" зрительный зал, достаточно известные и модные актеры, пьеса, судя по всему, по сюжетным мотивам известного романа Ивана Ефремова "Таис Афинская" (так говорили, я сам не читал), отзывы о Проханове как о талантливом режиссере и о Театре Луны как об аншлаговой сценической площадке – все это заставляло меня предвкушать большое удовольствие от предстоящего спектакля...

Далее в своей "ворчалке" я на перепутье. Я могу сказать "И я не ошибся". Я могу сказать "Но я глубоко заблуждался". Дело в том, что я не критик и даже не театрал. Я даже не продвинутый зритель. Я не умею квалифицированно критиковать чье бы то ни было творчество, ибо квалифицированная критика – это умение ругать или хвалить произведение искусства на том же профессиональном уровне, на котором выступил автор произведения. Только тогда критика воспринимается серьезно – при наличии заумной терминологии мнение воспринимается как экспертное. Я соответствующей терминологией в области драматургии и театроведения не владею, так что будем считать это мнением дилетанта. Или, извиняюсь, просто зрителя, воззрение которого не было затуманено именами, репутациями и прошлыми впечатлениями.

Кратко о сюжете пьесы (если без пафоса). Александр Македонский (Андрей Соколов) наслаждается в Афинах мирной жизнью в перерыве между прошлой и предстоящей победоносными войнами над персидским царем Дарием. Вот только мучат его дурные сны, будто некая дева его убивает, но, возможно, это по причине регулярного общения с богом Дионисом (то бишь перепоев на веселых празднествах с философами, актерами и гетерами). Верный соратник Александра Птолемей (Владимир Тягичев) встречает эффектно появившуюся пред его очами деву, которая представляется гетерой из Белого Города по имени Таис (Анна Терехова). Птолемей представляет ее Александру и вынужден уступить ее царю, хотя и влюблен в нее. Ею же восхищается и учитель Македонского Аристотель (Евгений Герчаков), полагающий ее живым воплощением Афродиты, богини любви, но могущей стать богиней смерти, если вопреки ее любви будет начата война. (А как раз в это время Дарий (Дмитрий Новицкий) мечтает взять реванш у Александра.) Влюбленный в Таис Александр мучится выбором – очередная победоносная война против Дария или любовь к Таис, иными словами, как метафорично сказано в пьесе, выбор между двумя женщинами – Таис и Победой. Таис, желающая любой ценой предотвратить войну, посещает тем временем Дария, который тоже в нее влюбляется, забыв про свою возлюбленную Азату (Светлана Фролова), и тоже начинает мучиться сомнениями. Птолемей, призывающий поскорее свернуть шею Дарию, раскрывает предательство Таис и докладывает об этом Александру. Тот сходит с ума от ревности и приказывает Птолемею убедиться в измене Таис и, если это так, убить ее. Птолемей по ошибке натыкается не на Таис, а на дочь Дария Статиру (Елена Захарова), которая соглашается стать женой Александра. Битву предотвратить, таким образом, не удается, Александр блистательно побеждает, Дарий смертельно ранен. Александр, очарованный Победой и окончательно решивший создать Империю, нарекает себя богом на земле и казнит Таис. Та символически превращается в звезду на небе, откуда, по убеждению Аристотеля, она и пришла.

Сюжет, конечно, я пересказал как-то не вдохновенно. К тому же, как мне разъяснили, к ефремовской повести пьеса имеет самое отдаленное отношение; может, она написана и не по "Таис Афинской". В официальном варианте teaser звучит примерно так: "Их было около двадцати - названных его именем городов. По одному в каждой стране, покоренной его воинами, вдохновленными храбростью, отвагой и безрассудством своего царя. Он создал самую большую империю, которая была ему верна и предана. Его боготворили женщины, и две великих царицы были его женами. Его не предавали друзья, а мудрости научил Аристотель. Мистическая власть над миром сделала его великим - Александром Великим. Но была женщина, пред которой он склонял голову - богиня добра и любви, гетера из Белого города - Таис. "Таис сияющая" - спектакль о любви: к женщине, к власти, к войне. Поставленный в жанре мистико-психологического любовного триллера, спектакль наполнен особой таинственностью, античной романтикой и тонким лиризмом. Но сквозь них проглядывают жестокость и кровь - брутальные приметы древности, примеряемые режиссеров к сегодняшнему дню." Каково, а?

Впрочем, сама пьеса (как драматургический текст) очень даже неплоха, и приведенная красочная аннотация, наверное, вполне к ней подходит. Неплохи и эффектны декорации художника-постановщика Игоря Четверткова, полет фантазии которого наверняка был вынужденно ограничен миниатюрными размерами сцены (часть действия вообще происходило где-то сбоку в проходе зрительного зала). Интересен, хотя совершенно и не соответствует эпохе и стилю, саундтрэк в исполнении студии "Аудиотеатр" Асафа Фараджева (при участии фирмы "Трансильвания 6-5000"). А еще хорош буфет театра, где подавали вкусные пирожные в антракте, во время которого я пытался прийти в себя после игры актеров в первом акте.

Игра актеров... М-да. Это самое яркое впечатление от спектакля. С первых же минут речевые и слуховые центры мозга безуспешно пытаются синхронизироваться с вычурной дикцией Соколова и Тереховой. Не знаю, Проханов ли дал такую авангардную установку, но Македонский в исполнении Соколова постоянно делает микропаузу посередине почти каждого слова и макропаузу посередине почти каждой фразы, а грубая гнусавость, хрипота и сверхнизкий тембр, воспринимавшиеся сначала как естественное изображение царского похмелья, далее начинают либо напоминать неудачную пародию на Первого Президента России, либо наводить на мысль о подозрительно достоверном изображении Соколовым последствий общения с Дионисом. Что касается Анны Тереховой, то ее речевая манера по идее напоминает надрывные интонации ее матери, прославленной Маргариты Тереховой, но идея эта не находит у дочери качественного исполнения. Терехова, словно забавляясь, ставит смысловые ударения в своих репликах где попало, и благодаря этому приходится дважды обдумывать все сказанное сияющей Таис, чтобы понять, что конкретно она имела в виду. От выражения лица Таис в течение всего спектакля отдает некоей заговорщической хитрецой и почти нескрываемым кокетством, которое приходится списывать на счет актрисы, нежели героини, ибо у Таис по сюжету постоянно кокетничать и любоваться собой причин нет.

Обескураживает тот пафос, с каким актеры обрушиваются на зрительный зал с первых же сцен. Зритель еще не успевает войти в курс дела, привыкнуть к античной эпохе, запустить внутри себя "машину времени" и вообще абстрагироваться от внешнего мира, чтобы слиться восприятием со сценой, как актеры уже начинают заламывать руки и надрывать голос. Зрители вздрагивают и морщатся. Неумеренная экспансивность также находит выражение в яростном опрокидывании мебели по любому поводу, и в небольшом зале время от времени возникает приличный грохот. Зрители снова вздрагивают и морщатся. К концу действа ловишь себя на постоянном напряженном ожидании вопля или шума, а это всерьез утомляет.

Кстати, симптоматично, что второй акт смотрится более органично, чем первый. Во втором акте зрителю уже ясна эмоциональная природа отношений между персонажами, сюжет натягивается как струна, происходит развязка, и вот здесь уже более или менее уместным становится пресловутый пафос: надрывные крики, метания по полу и крушение реквизита. Если, конечно, не считать пафосом неустранимый аритмичный хрип Соколова и становящуюся с каждой репликой все более эстонской дикцию Тереховой.

На фоне этих двух ведущих актеров наиболее вменяемой смотрелась Азата в исполнении Светланы Фроловой (вы наверняка ее видели в рекламе McDonald’s, когда она в роли мамы троих детей задает сакраментальный вопрос "Ну что, в Макдональдс?"). Секрет ее нормального восприятия заключался в том, что она ведет себя наиболее естественно из всех: фразы произносит нормальным женским голосом с акцентом на тех словах, на которых нужно; метается по сцене соразмерно переживаемым чувствам; мимика и жесты наиболее приближены к современным общечеловеческим стандартам. И, наверное, благодаря этому ее прощальная сцена с Дарием вообще является, на мой взгляд, самым проникновенным и сильным эпизодом спектакля (хотя вряд ли он таковым задумывался режиссером); в этот момент сопереживание зрителей происходящему на сцене было максимальным.

Пафос может погубить любой спектакль с точки зрения неискушенного зрителя, хотя в наше время эксцентричность актерской игры считается драматургической haute couture. В конце концов, непонимание странного – "пафосного" - поведения актеров можно списать на свое, прошу прощения, лоховство. Мол, вот здесь актеры показывают тебе настоящее искусство, а ты, блин, "попкорновый" обыватель, никак не врубаешься в высокий стиль. Хорошо. Делаете спектакль высокого стиля – ради бога. Так соблюдайте стиль! Но режиссеру этого оказалось мало. В пьесу введен оригинальный прием – элемент интерактива со зрительным залом. Аристотель вкупе с Милием (Евгений Стычкин) проводят открытый философский урок, а аудиторией выступают зрители. Именно зрители должны "вживую" реагировать на вопросы и шутки персонажей, причем последние для нормального общения с залом с легкостью меняют высокий слог пьесы на обычный разговорный жанр, местами неуклонно выпадающий в этакую озорную пошловатость (например, Аристотель исподволь провоцирует зрителей на ответные реплики о гомосексуализме; приветствует галерку как "самых красивых гетер города" и т.п.). Это относится и к издевкам над нелепым и смешным Милием, слугой Александра, когда юмор заключается уже не в содержании шутки, а в манере ее исполнения и в ответных ужимках Милия. Увы, это уже не тонкий античный юмор, а сплошной "попкорновый" sitcom. К сожалению, театру Луны в этом спектакле не удается корректно продемонстрировать мастерство эффектного сочетания и даже столкновения пафоса с простецким юмором на грани фола, чем так славятся, например, "Ленком" и "Сатирикон". А мастерство это заключается всего лишь в знании меры – как в изображении пафоса, так и в изображении пошлости. Режиссер и актеры в этом вопросе друг другу явно не помогли.

Конечно, слабость и неестественность произношения реплик актерами во многом спасала звуковая дорожка, создававшая даже вопреки игре актеров нужное восприятие и настроение у зрителей. Музыка для этого, правда, была подобрана самая разнообразная, в т.ч. из репертуара современной дискотеки. Дискотекой отдает и подборка световых эффектов. (Это к вопросу о стиле спектакля.) Видимо, в связи с саундтрэком и организована хореография танцев, которых в спектакле немало, и здесь примой выступает Терехова. Ничего не скажешь, пластики и гибкости ей не занимать, сказывается хореографическое прошлое... Танцы не менее пафосны и резки, как и игра актеров, но хореография также имела целью (согласно многочисленным отзывам) передать эротическое настроение сюжета. Что ж... Многие позы были... гм... очень даже. И в последнем танце Таис была чуть ли не по пояс обнажена (Терехова на поклон выходила, прикрывая обнаженную грудь газовой накидкой). Эффектно, модно, но безнадежно оторвано от сюжета пьесы, словно смотришь два параллельных зрелища, перебегая из театра в ночной клуб и обратно.

Резюме. Спектакль из-за нарочитой вычурности игры актеров и стилевых противоречий создает серьезный барьер восприятия для зрителя. Излишний пафос обескураживает простых зрителей, а излишняя пошловатость юмора раздражает зрителей продвинутых. Упомянутый барьер мешает достижению самой главной цели любого спектакля – сопереживанию зрителя происходящему на сцене. Зрители могут так или иначе оценивать игру актеров, декорации, свет, звук и т.п., могут млеть от любимых артистов, но они не делают того, что полагается делать на достойных спектаклях – забыть обо всем, раствориться в действе, забыть про Соколова, Терехову и прочих актеров, а видеть только Александра Македонского, Таис Афинскую и прочих античных героев. А очнуться в сегодняшнем дне лишь после занавеса.

Вот так. Честно говоря, я вообще-то очень боюсь гневной реакции на эту мою "рецензию", так что позвольте вас заверить, что в остальном спектакль очень хорош и очень мне понравился. Хлопал я так же громко, как и остальные восторженные зрители, чтобы не выглядеть деревенщиной. Театр – это все-таки не кино; может быть, мне просто не повезло с конкретным спектаклем. И актеры очень старались... Так что nothing personal.

Опубликовано на Bekasov.ru 29.11.2002