Русские во Франции (из книги "Благодаря и вопреки")

(Продолжение. См. предыдущие главы: Предисловие; "Я есть"; "Андрэ"; "Даниэль"; "Франция. Жизнь "с нуля". Париж"; "Отец Силлуан"; "Gastronomie".)

Измени отношение к вещам, которые тебя беспокоят, и ты будешь от них в безопасности.

Марк Аврелий

Десять лет во Франции – это серьезный, знаковый пласт моей жизни: каких только радостей и горестей не испытала я в этой стране! Именно на время жизни во Франции пришелся период взросления моих старших сыновей, которые доставили немало запоминающихся минут. Я безмерно люблю своих старших сыновей, и они любят меня, но не могу сказать, что отношения наши всегда были легкими и светлыми. Саша и Дима – всегда были необычайно живыми, предприимчивыми и самостоятельными мужчинами. Зачастую я настолько терялась, что даже не понимала, как реагировать на их выходки: порой они веселили меня, а иной раз злили так, что даже не хотелось делать что-либо для исправления созданной мальчиками ситуации.

К примеру, была в нашей жизни история, которую сейчас мы любим вспоминать с шутками, но тогда мне было ох как не до смеха.

Однажды Дима и Саша решили с друзьями покататься по Франции на автомобиле. Поделиться своими планами с родителями они не сочли нужным, а спросить разрешения владельца старого приглянувшегося для этих целей авто забыли. Древняя буржуазная колымага, управляемая веселой компанией подростков, не имеющих документов ни на средство передвижения, ни на право управления, ни на себя самих, не могла не вызвать живого интереса местной полиции. Посему тем же вечером в нашем доме раздался телефонный звонок, и вежливый мужской голос сообщил: «Мадам, не волнуйтесь, все хорошо, ваши дети у нас, в полиции. Ничего страшного не произошло, они просто взяли машину покататься, и вам следует забрать их из полицейского участка». Я пришла в смятение, гнев и ужас: мои, мои дети попали в полицию за правонарушение! К тому же полицейский участок, приютивший сыновей, находился в другом городе, недалеко от Парижа. Андрэ необходимо в это время ехать в совершенно другое место, и как забирать детей – абсолютно непонятно! Масла в огонь подлило и то, что это был уже второй звонок из полиции за неделю по поводу ретивых чад, таким образом, чаша моего терпения и понимания была переполнена.

Сменив растерянность на гнев, набрав в легкие побольше воздуха, на плохом французском, делавшимся еще более неуклюжим от переполнявшего меня негодования, я начала громко ругаться, заявляя, что не собираюсь никого забирать из полиции, ибо  сыновья мои своим недостойным поведением заслужили еще и не такое наказание, посему длительное пребывание в участке явно пойдет им на пользу. От волнения я неправильно подбирала слова, путала грамматику и употребляла неуместные определения, но тон выражал непоколебимую решимость. На другом конце провода громко раздавалось оторопелое молчание. Полицейский явно считал меня не матерью, а ехидной, поскольку недоумевал, чем именно вызвана такая моя не свойственная родителю реакция. Ну захотели дети посмотреть мир. Ну взяли на время чью-то машину. Ну что такого-то? Любознательная активная молодежь... Это ж хорошо! Оправившись от удивления, вызванного услышанным, полицейский принялся урезонивать меня, намекая, что хорошей матери неплохо бы расстроиться и попереживать за своих детей, а не просить запереть их в полицейском участке наподольше. Видимо, опасаясь, что мои дети не поверят в пересказ произошедшего, полицейский включил телефон на громкую связь так, что мою гневную тираду слышал весь участок. Вернувшись домой, Дима, беспрестанно весело подхихикивая, говорил мне: «Мама, ты ТАК смешно ругалась! Там от смеха лежал весь участок!» Шеф местной полиции, проникшись симпатией к бедным несчастным детям, вынужденным жить с такой злобной мамашей, привел их к себе домой для душевной реабилитации. Мои сорванцы своей смиренностью, интеллигентностью и желанием помыть посуду после ужина глубочайше очаровали всю семью шерифа, включая двух его дочерей. Своим кротким поведением мальчики усилили негодование полицейского, восклицавшего, что я не ценю своего счастья, ибо он, непременно благодарил бы небо за таких прекрасных сыновей! Расчувствовавшись, шериф купил моим негодяям за свой счет билеты до Парижа и проводил их на поезд.

Помимо физической активности, мальчики мои славились еще и нравственно-идейной деятельностью, которая, однако, также приводила ко встрече с полицией. Так, Саша, идеологический борец за чистоту французских улиц, однажды с другом заприметил французскую старушку, которая вопреки местным обыкновениям выгуливала собачку без совочка и пакетика, куда культурные европейцы собирают помет своих любимцев. Сделав старушке «последнее предупреждение», не возымевшее должного действия, мои «тимуровцы» решили на наглядном примере разъяснить не думающей о соседях буржуа правила содержания домашних животных. Собрав на улице внушительную кучу собачьих экскрементов, мальчики поместили ее внутрь газеты и разместили все это перед дверью строптивой старушки. Позвонив в дверь, два борца за культурный выгул собак дождались звука открывающейся двери, подожгли верхний слой газеты и отбежали на безопасное расстояние.

Появившаяся в дверях почтенная старушка, обутая во французские атласные домашние туфли, увидев начинающийся пожар, инстинктивно поступила как все нормальные люди: решила потушить огонь, затоптав его ногами, чем вызвала неуемную радость изготовителей костра... 

Безусловно, борьба с беспорядочным размещением собачьих фекалий на улицах Парижа завершилась для предводителей восстания полицейским участком. Закон предписывал наказать сорванцов, но симпатии публики были на их стороне. Приехав в полицейский участок забирать свое сокровище, я застала идиллическую картину: арестованные за свою хулиганскую выходку мальчишки сидели за решеткой, куда полицейские, уливающиеся слезами от хохота, передавали им ароматный французский кофе, снова и снова расспрашивая в подробностях о том, как все было. Завидев меня, полицейские воскликнули, что мальчики сотворили совершенный шедевр, вызвавший восхищение всех, кто знает об этой истории! Не задержать их полицейские, конечно, не могли, но испытывают тотальный восторг на грани с поклонением, посему не намереваются даже брать с нас какого-либо штрафа. Поздравив меня с обладанием таким талантливым чудом, полицейские выдали мне указанное чудо на руки и, весело подхихикивая, отпустили.

Надо сказать, что благодаря живости характера своих отпрысков я практически никогда не была уверена в их точном месте нахождения. Однажды Дима, старший сын, загорелся желанием посмотреть Лондон. Мальчик долго просился в эту поездку, но в силу разных причин я была против, вследствие чего финансирования поездки Дима не добился. Я безмятежно ждала, пока пропадет его сиюминутное, на мой взгляд, стремление и сын откажется от путешествия. Плохо же я знала своего ребенка! Не получив средств на билеты и проживание, недолго думая, Дмитрий укатил в столицу Англии автостопом. Дабы не бороться с препятствиями и протестами, о своем отъезде сын решил заранее не предупреждать. Позвонил он мне по прибытии на место и торжественно сообщил, что рад приветствовать меня из столицы Англии и передавать привет от дочери моей подруги, проживающей в Лондоне. Не поверив своим ушам, я потребовала передать трубку Лене, которая подтвердила прибытие моего отпрыска в столицу с туристическими целями, недоумевая, как он смог добраться туда без денег. Возмутившись поступком, я предоставила сыну возможность выпутаться из ситуации с не меньшим достоинством, чем то, с каким он в нее впутался. Высказав свое отношение, я приняла валокордин и стала ждать возвращения блудного сына. Завершив туристическую миссию за 4 дня, Дима пустился в обратный путь тем же способом, каким приехал. По дороге обратно Дмитрий вознамерился воспользоваться паромом, прелесть которого была в том, что зайти на паром можно было и без билета. Однако, когда паром причалил, выяснилось, что выход с него осуществляется через турникеты, штурм которых моему безбилетному сыну не удался... Снова стены нашего дома были потревожены звонком из полиции, во время которого неизменно доброжелательный голос сообщил мне, что мое безбилетное чадо изъято с парома, посажено в поезд и мчит по просторам Франции навстречу своей любящей семье, таким образом, волноваться мне не о чем. В очередной раз остолбенев от безнаказанности своего отпрыска, я поинтересовалась, как получилось так, что его не только не задержали за отсутствие билета, но еще и отправили в Париж на чужие деньги. Голос из трубки с готовностью рассказал, что в ответ на требование показать билет мой отрок торжественно изрек, что он бедный студент, желающий путешествовать и познавать мир, угнетаемый родителями, не дающими ему денег на платные передвижения по миру, в то время как отсутствие денег не должно препятствовать ни одному человеку расширять свой кругозор и узнавать новое. Рассказ угнетенного о том, что его папа, объехавший весь мир французский журналист, несправедливо отказал бедному мальчику в таких же поездках, которые тот хотел совершить, дабы делами своими быть похожим на отца своего, окончательно размягчил сердца полицейских, и те дали юному бунтарю вольную, купили ему билет до Парижа и проводили на поезд.

Своей изобретательностью и неумением отчаиваться в любой ситуации сыновья повергали в стресс не только меня, но и мое ближайшее окружение. Однажды они сделали незабываемым путешествие в Париж моей подруги Маргариты, приехавшей навестить нас. По прибытии в наш дом в Бургундии, Рита попросила меня выделить старших сыновей для сопровождения ее в Париж и проведения экскурсии по городу. Впечатленная нахождением во Франции, погруженная в сильные эмоции, сопровождающие советскую женщину, предвкушающую зрелище модной столицы мира, родины самых невероятных духов, нарядов и любовных историй, моя подруга совершенно забыла взять с собой в поездку кошелек. Полнейшее отсутствие денег выяснилось только по прибытии в Париж, когда стало ясно, что горе-туристам не то что передвигаться по городу, а даже купить обратный билет совершенно не на что. Не успела подруга впасть в отчаяние, как старший сын сказал: «Не волнуйтесь, тетя Рита, это совершенная не проблема! Деньги сейчас будут».

Что-либо плохое дано не мук наших ради, а чтобы проявили наконец-то изобретательский подход.

Елена Ермолова

Оторвав кусок картонной коробки, одолжив у прохожего ручку, юный предприниматель нацарапал на коробке: «Люди добрые, помогите русским интеллектуальным туристам! Мы собираем деньги на билеты в Лувр!», принял жалостливый вид и поудобнее расположился прямо на Елисейских полях. Наблюдавшая за всем этим подруга металась по улице, пытаясь справиться с шоком и унижением. Советской женщине, члену Коммунистической партии Советского Союза, ей в самых страшных кошмарах не снилось побираться на улицах Парижа. На счастье Маргарита обладала устойчивой психикой и азартной натурой и при первых же успехах в попрошайничестве проявила живой интерес к набранной сумме. Ко всеобщему ликованию юные русские интеллигенты вскоре набрали сумму, позволившую трем человекам не только прекрасно повеселиться в Париже, но и с комфортом вернуться домой. По дороге домой мои сорванцы решили устроить бонус-впечатление для советской туристки. В поезде Дима снял панамку, сделал растерянно-печальное лицо и начал ходить по вагонам, с надрывом в голосе повествуя пассажирам о том, что он – молодой несовершеннолетний отец, студент, не имеющий средств к существованию, что его горячо любимая девушка родила ему двойню, и как теперь содержать свою семью, что делать, он не имеет ни малейшего представления. Когда Саша перевел подруге все, что происходит, Маргарита в очередной раз впала в ужас и заявила, что этого путешествия она не забудет до конца дней своих.

Безусловно, я переживала каждый раз, когда кто-то из моих сыновей выкидывал очередной фортель или когда раздавался звонок из полиции, но скорее всего, предприимчивость отпрыскам передалась по наследству. Так же, как и они, я не умею сдаваться на милость судьбе и во имя благой цели умею быть не вполне законопослушной. Когда первому из моих сыновей исполнилось 18 лет, я озаботилась вопросом, что бы такого особенного можно было подарить сыну на совершеннолетие. Вероятно, это событие имело для меня даже гораздо более важное значение, нежели для самого именинника.

Со всей ответственностью подойдя к подготовке праздника, я написала сыну стихотворение, а в качестве необычного, запоминающегося, на мой взгляд, подарка выбрала путешествие на маленьком кораблике по каналам Франции. Следует сказать, что правилами на корабль было запрещено проносить каких-либо животных. Однако ко времени путешествия, благодаря кролику-чемпиону, купленному с легкой руки русской няни Даниэля, у нас в хозяйстве было 22 штуки только что родившихся крольчат. Так случилось, что из-за вируса погибли обе крольчихи-мамы, и ко дню совершеннолетия моего сына на руках у меня оказались 22 беспомощных слепых голых существа, требующих питания и взвешивания каждые 3 часа. Для выхаживания малышей мы купили в зооаптеке собачье молоко (за неимением крольчачьего), шприц и электронные весы (единственно способные показать прирост веса крольчонка, составляющий после кормежки буквально несколько миллиграмм). Не имея возможности покинуть на кого-либо бедных сирот, я собрала крольчат в корзинку, накрыла их шерстяной тряпочкой и контрабандой пронесла на борт корабля. Своего верного спутника жизни - собаку - мы также не могли лишить удовольствия от поездки, поэтому подсадили псину на корабль чуть дальше от порта, в котором взяли напрокат наше судно. Вольер для кроликов мы устроили в сидении дивана кают-компании, куда положили принесенное с собой сено и теплые тряпочки. Время от времени приходилось причаливать к берегу, дабы в спокойной обстановке произвести кормление и контрольное взвешивание будущих обладателей ценного меха и дать собаке порезвиться на сочных французских газонах. В итоге с подарком я не просчиталась: возможность самостоятельно управлять кораблем, контрабанда новорожденных кроликов, операция по подселению собаки и путешествие таким невероятным выводком по каналам Франции запомнилась всем нам на всю жизнь.

Помимо потрясений за время жизни во Франции было и много светлых, милых сердцу моментов. Одно время у меня был очень красивый период, когда я помогала Андрэ во всем, что касалось его работы с Россией, с великим удовольствием взяв на себя все связанные с этим поездки, благодаря которым по восемь раз в год мне счастливилось навещать Родину. К тому времени я уже была знакома с Анной Оболенской, русской принцессой, за присутствие в моей жизни которой я всегда буду бесконечно благодарна судьбе. У Анны было свое фотоагентство «Агентство Анны Оболенской», которое вело дела со многими известными журналами, в том числе «GEO». Анна активно работала с нашими фотохудожниками, которым такое сотрудничество служило колоссальным подспорьем: в СССР они и близко не получали таких гонораров, которые им платила Анна. Дружба с Анной повлекла для нас знакомство с целой плеядой прекрасных русских фотографов, с которыми я регулярно встречалась, передавая в Россию и обратно слайды, снимки и гонорары. Анна сыграла в моей жизни неоценимую роль: мало того, что она познакомила меня с Францией совсем с другой стороны, так она еще и научила меня успешно выживать в этой стране. Все катаклизмы, обрушившиеся во Франции на мою голову, не обернулись для меня драмой только потому, что были смягчены бездонной мудростью этой женщины. Благодаря всему, чему меня научила Анна, я перенесла удары судьбы спокойно, смиренно, с юмором, не мучаясь ложным стыдом и ущемленным самолюбием. Сравнивая свои беды с тем, что выпало на долю этой женщины, я понимала, что без сомнения смогу со всем справиться. «Принцесса» применимо к Анне было больше для PR, нежели хоть немного характеризовало ее поведение. Анна была настоящим патриотом России и трудоголиком, не гнушающимся любой работы, которая должна была быть выполнена. Она горела, светилась, была яркой и оптимистичной, беззаветно любила жизнь, обожала все красивое, служила невероятно талантливым поставщиком лучших фотоснимков, облетавших в итоге весь мир. Мне посчастливилось быть знакомой с этим потрясающим человеком, внимать ее рассказам о жизни в Париже первой волны эмиграции, об испытаниях, пришедшихся на ее долю и долю ее родственников, повествованиям о том, как они выстояли и внесли свой вклад духовности во французскую культуру, смогли слиться с ней, сохранив при этом русские православные традиции.

Примечательно, что русские эмигранты всех времен сумели не потеснить, а обогатить французскую культуру русским театром, балетом, музыкой, за что, в отличие от представителей агрессивно-самобытной арабской культуры, уважаемы и почитаемы французами. Наша интеллигенция внесла огромный вклад в историю культуры Франции, обогащает ее и по сей день.

«Между строк»

Елена: Франция – это мои университеты. Не случись в моей жизни Франции, я бы очень многого в этой жизни недопоняла. То, что мне пришлось пережить в этой стране, не сравнится ни с трудностями коммунальной квартиры на улице Щипок, ни с тяжелым периодом моей жизни, когда я 3 года зарабатывала тем, что ставила уколы на дому у больных. Франция – это мое безжалостное взросление, мое преодоление, мое дно с романтичным названием.

(продолжение >>>)