Опубликованный рассказ сопровождался такой аннотацией от редакции: "Если ты достиг всего, чего желал, и не понимаешь, чего хотеть дальше, может, стоит отправиться на старый пляж, встретить там мальчишку, разносчика прохладительных напитков, и рассказать ему о счастливой встрече, которая сделала такого же мальчишку успешным человеком?.."
1. Альбек Караев, 44 года. Полдень.
- Он появится из-за пирса через десять секунд, - говорит Азим.
Его голос в крохотном наушнике, вложенном в мое правое ухо, кажется холодным и равнодушным. Впрочем, он и не должен особо волноваться. Он, в отличие от меня, сейчас не переживает исторический момент своей жизни.
Через десять секунд он действительно появляется из-за пирса. Прикрыв ладонью глаза от солнца, я смотрю, как он приближается.
Я пытаюсь припомнить похожую сцену из своего детства. Пустынный пляж, полдень, я не спеша бреду по кромке берега... Нет, не могу вспомнить. Пляж помню хорошо, но в памяти остался лишь полуденный пейзаж без единой живой сцены. Наверное, просто забыл. Как и многое другое из своего детства. О тех годах мне рассказывает Азим. Он почему-то помнит о них гораздо больше, чем я. Но у меня нет причин ему не верить.
Парнишка с тяжелой на вид сумкой через плечо устало, но все же торопливо вышагивает по песку. Я знаю, что у него в сумке. Вареная кукуруза, лепешки, семечки и прочая немудреная закуска, которая может быть востребована праздными отдыхающими на пляже. Пляж, на котором я стою, находится в частной собственности, и здесь никогда не бывает отдыхающих, но справа и слева по берегу расположены многолюдные санатории, где подросток может подзаработать на мелкой торговле съестной ерундой. Он наверняка торопится побыстрее пересечь этот странный заброшенный пляж, где не только некому предложить свой товар, но и могут всыпать. За "нарушение границ частного владения".
Завидев меня, парнишка замедляет шаг.
Конечно, я выгляжу странно. Одет в деловой костюм, словно только что вышел с заседания какого-нибудь совета директоров. Обут в слишком дорогие и модные туфли, которые наверняка не переживут испытания горячим песком. Стою вот такой стильный и лощеный в одиночестве на пустынном пляже и пялюсь на мальчишку пристальным взглядом, как будто только его и ждал.
Впрочем, так оно и есть.
Парнишка оборачивается назад и смотрит в сторону пирса. Мне кажется, что он нервничает. Я боюсь, что он сейчас развернется и побежит прочь, поэтому я окликаю его как можно более приветливо:
- Эй, парень! У тебя нет чего-нибудь холодненького?
Это его вроде бы успокаивает. Он направляется ко мне, всем своим видом изображая деловитость и готовность помочь.
- Добрый день! - бодро здоровается он. - У меня есть сок, кола, минеральная вода... Может быть, чай со льдом?
- Давай, - соглашаюсь я.
- Чай со льдом? - переспрашивает он, снимая сумку с плеча.
- Сойдет и чай.
Он наливает мне из термоса чаю в одноразовый пластиковый стаканчик, я сую ему какую-то мелочь и пробую чай. Желтоватая жидкость в стаканчике теплая и пресная на вкус, но я не привередничаю.
Он смотрит на меня с любопытством.
- Вы хозяин этого пляжа? - спрашивает он.
Я отрицательно качаю головой.
- Я здесь в гостях, - отвечаю я.
- Здесь обычно никого не бывает, - замечает он, неловко улыбаясь. Забавно: то ли оправдывается, что оказался здесь, то ли предлагает мне объяснить, что я здесь делаю.
- Сюда вообще редко гости наведываются, - замечаю я в ответ и улыбаюсь тоже.
Мы смотрим друг на друга. Он, не особенно стесняясь, разглядывает меня. Вероятно, я кажусь ему загадочным и внушительным, богатым и уверенным в себе. Не хочется его разочаровывать. Я придаю своему лицу побольше значительности.
- Вы сюда отдохнуть приехали? - храбро интересуется он.
- Нет, по делу.
- А вы где живете? В Бишкеке?
- Нет, - небрежно отвечаю я. - В Москве.
Он смотрит на меня с уважением.
- Но скоро, наверное, перееду в Лондон, - не могу удержаться я.
Уважение стремительно перерастает в восхищение и откровенную зависть.
- Лондон, - с придыханием повторяет он.
- У меня все больше дел в Европе, - поясняю я. - Надоело мотаться.
Зачем я перед ним распинаюсь? Не то говорю, совсем не то...
- Но в Лондоне сыро и холодно, - говорю я. - Здесь мне больше нравится.
Он вздыхает и без особого восторга озирается.
- Здесь захолустье, - возражает он.
- Здесь Иссык-Куль, - возражаю я.
- А что Иссык-Куль? - пожимает он плечами. - С утра до вечера ходишь с этим... - Он чуть ли не с ненавистью встряхивает сумку со снедью. - Я бы легко поменял все это на Лондон. - Он снова вздыхает. - Или хотя бы на Москву.
- Тебе еще рано жаловаться на жизнь, - усмехаюсь я.
Он невесело усмехается в ответ: мол, что я знаю о жизни в захолустье?
- Я тоже детство провел на Иссык-Куле, - говорю я. - Тоже, как ты, зарабатывал свои первые гроши на отдыхающих.
В его глазах вспыхивает живейший интерес.
- А как вы отсюда выбрались? - жадно спрашивает он.
- Выпал случай, - отвечаю я. - И я им воспользовался.
- Случай? - Он хмурится. - Какой случай?
- У каждого свой случай, - уклоняюсь я от прямого ответа. - Просто надо не упустить своего шанса. - Он продолжает хмуриться, и я многозначительно добавляю: - Надо испробовать любую возможность.
Он с сомнением смотрит на меня. Потом отводит взгляд и закидывает сумку на плечо.
- Чего-нибудь еще будете? - заметно поскучнев, спрашивает он.
- Нет, спасибо, - несколько обескураженно бормочу я.
- Тогда ладно, мне пора. До свидания.
Он кивает мне и шагает дальше по кромке берега. Я смотрю ему вслед.
- Что происходит? - возникает у меня в ухе обеспокоенный Азим.
- Все в порядке, - отвечаю я. - Мы поговорили.
- Но ты ведь не сказал того, что хотел сказать!
- Нет, я как раз сказал то, что нужно.
- Не понимаю, - недовольно бурчит Азим.
- Вот именно, - говорю я. - И он бы не понял.
- Чего бы он не понял? - злится Азим.
- Неужели и тебе непонятно? Подожди, сейчас объясню... - Я замолкаю, наблюдая, как фигурка с сумкой на плече скрывается за забором, отделяющим пляж от территории соседнего санатория.
- Ну? - подгоняет меня Азим.
- Чего - ну? - огрызаюсь я и, развернувшись, шагаю по еле заметной тропинке через заброшенный сад к месту, где меня в машине должен ждать Азим.
Он действительно ждет меня, сидя за рулем.
- Я удостоюсь каких-нибудь объяснений? - очень спокойным голосом осведомляется Азим.
- Все очень просто, - говорю я, устраиваясь на заднем сиденье. - Он увидел перед собой благополучного мужика, у которого нет причин быть недовольным жизнью. Если этот мужик начнет пространно объяснять, что благополучные люди иногда могут быть недовольны жизнью, он просто не поверит. Подумает, что это выпендреж. Он еще слишком мало видел в жизни, чтобы его можно было переубедить философией. Да и зачем? Лучше уж было его подбодрить и дать немножко веры... И знаешь что?
Я замолкаю, пытаясь поймать какую-то важную и простую мысль, и Азим нетерпеливо спрашивает:
- Что?
Наконец, мысль до меня доходит, и я стараюсь объяснить ее Азиму, а может быть, самому себе.
- Ведь, пожалуй, это не я ему был нужен, а наоборот, он - мне. Я хотел его увидеть, чтобы вспомнить себя - такого зеленого, рвущегося куда-то, ищущего примера для подражания... Мечтающего просто об интересной и благополучной жизни. Понимаешь?
- Так что, это все ради дурацкой ностальгии?
- Нет, это ради того, чтобы напомнить себе, что всегда есть к чему стремиться. Да, мальчишка глуп, наивен, еще не знает, что судьба замешивает шоколад и дерьмо в одном флаконе... Но он чего-то страстно хочет, разве не так? Зачем же мне забивать ему голову безнадежной премудростью?
- А ты? - Азим буравит меня внимательным взглядом через зеркало заднего вида. - Ты разве уже ничего не хочешь?
Я отвожу глаза и задумчиво смотрю в окно.
- Наверное, я и захотел его увидеть, потому что уже перестал понимать, чего хочу. И я рад, что сделал это.
- То есть теперь ты знаешь, чего на самом деле хочешь?
- Знаю. - Я невольно улыбаюсь. - Теперь знаю.
- Ну что ж, тогда это того стоило. - Азим запускает двигатель. - Тогда едем? - спрашивает он. - Времени в обрез, нам надо успеть на московский рейс.
- Нет, Азим, ты не понимаешь, - говорю я. - Я не полечу в Москву.
- Как - не полетишь? - Азим растерянно оборачивается.
- Я не хочу в Москву. Стоит мне появиться там, как я забуду все, что сейчас с таким трудом осознал.
- А куда тогда?
- Куда? - Я пожимаю плечами. - Как насчет Африки?
Опубликовано на Bekasov.ru в 2002 году
- Как - не полетишь? - Азим растерянно оборачивается.
- Я не хочу в Москву. Стоит мне появиться там, как я забуду все, что сейчас с таким трудом осознал.
- А куда тогда?
- Куда? - Я пожимаю плечами. - Как насчет Африки?
2. Альбек Караев, 74 года. Две минуты пополудни.
Азим опускает бинокль и говорит:
- Все. Они попрощались. Один смотрит вслед другому.
- Ага, а ты сейчас беснуешься у меня в наушнике. - Я смеюсь, вспоминая.
- Смейся, смейся, старый хрен, - ворчит Азим, но не выдерживает и выдает скупую улыбку.
Катер переваливается на волне, я глубоко вздыхаю.
- Тебя не укачивает? - с беспокойством спрашивает Азим.
- Я в порядке, за собой присматривай, - грубовато бросаю я в ответ, потому что на самом деле меня поташнивает.
- Да я просто беспокоюсь, как бы ты палубу не заблевал, - обижается Азим.
- Вот уж не думал, что на Иссык-Куле такие волны, - бурчу я. - Дай бинокль.
Я смотрю близорукими глазами сквозь мощную оптику на берег - на тот самый пляж. Успеваю увидеть собственную спину, скрывающуюся среди абрикосовых деревьев.
- Что там? - спрашивает Азим.
- Только что я пошел толкать тебе теорию о том, что нужно к чему-то в жизни стремиться...
- Да-да, помню эти душещипательные рассуждения...
Я пихаю его кулаком в бок и замечаю:
- Благодаря этим самым рассуждениям, мой милый друг, мы с тобой посмотрели на мир, а не заперли себя до конца жизни в комфортабельных офисах...
- Благодаря этим самым рассуждениям, - сварливо отзывается он, - ты трижды чуть не сыграл в ящик, просадил почти все свои сбережения, страдаешь теперь от приступов малярии, да еще разругался с собственной семьей...
Я пристально смотрю на него, и он нехотя признает:
- Но было здорово, черт возьми...
- Знаешь, все образуется в конце концов, - говорю я. - Внукам со мной интересно, они меня любят, а сын ворчит просто по привычке. Денег он зарабатывает достаточно и научился это делать благодаря тому, что я ему этих самых сбережений не оставил... А малярия - ерунда по сравнению с тем, как меня сейчас тошнит...
Азим с подозрением смотрит на меня, откуда-то выхватывает и сует мне полиэтиленовый пакетик.
- Не вздумай гадить на палубу, - угрожающе говорит он. - Блюй сюда.
Я смеюсь.
- Я доволен жизнью, - говорю я. - Не во всем, конечно, но в общем и целом...
- Итоги уже подводишь, что ли?
- Да нет пока. Это я к тому, что мы с тобой верно рассудили не вмешиваться сейчас. Просто посмотрели издалека да повспоминали...
- Я бы на твоем месте поселился здесь, чтобы дожить старость, - вдруг говорит Азим. - Может, закажем какой-нибудь недорогой, но уютный коттеджик, сейчас их лепят за неделю, и поставим в этом абрикосовом саду? Как ты на это смотришь, Алик?
- Заманчиво, - искренне отвечаю я. - Но ведь это тот самый пляж. Не будет проблем со всякими там пересечениями во времени и прочей квантовой механикой?
Азим как-то грустно на меня смотрит.
- Больше не будет, Алик. Ты же знаешь, что это может произойти только три раза в жизни...
- Вот именно. Разве нам не предстоит еще один... - начинаю я задавать резонный вопрос, и тут до меня доходит.
Наверное, у меня все отражается на лице, потому что Азим кивает и говорит:
- Три раза с учетом того самого...
- Но я же ничего не помнил, - растерянно бормочу я.
- И не должен был. Для тебя это был всего лишь сон. Наваждение. Бывает же, что накатывает какой-то морок, когда идешь по пляжу...
- Сон - это воспоминание о будущем, - еле слышно шепчу я.
- Что? - спрашивает Азим.
- Значит, скоро помирать? - тихо, но уже отчетливо говорю я.
Азим вздыхает и произносит:
- Но ведь ты доволен своей жизнью, не так ли?
Я долго смотрю на него - все еще молодого, преданного и бесконечно заботливого друга, который не старел все эти годы. Он отвечает мне приветливым взглядом и проникновенно говорит:
- Этот пляж - хорошее место, чтобы дожить старость. Тебе понравится.
3. Альбек Караев, 14 лет. Десять минут пополудни.
Войдя в вестибюль главного корпуса, я сквозь туман перед глазами в первую очередь вижу какого-то незнакомого парня, который в одиночестве читает газету, развалившись на диване. При виде меня на его лице явственно проявляется выражение тревоги, и он быстро подходит ко мне.
- Эй, парень, ты в порядке? - осведомляется он.
- В каком смысле? - не понимаю я.
- Что значит - "в каком смысле"? Выглядишь хреново!
Это звучит грубовато, но искренне и заботливо. К тому же мне действительно нехорошо. Странно я как-то себя чувствую. Я делаю несколько глубоких вдохов и выдохов.
- Я в порядке, - вдруг охрипнув, отвечаю я и прокашливаюсь.
- Ты на солнце перегрелся, что ли?
- Не знаю, что-то накатило на заброшенном пляже... Сейчас вроде ничего.
Парень быстрым движением руки щупает мне лоб, и это получается у него очень естественно и даже профессионально. Врач, что ли?
- На солнечный удар не похоже, - авторитетно замечает он.
- Много ты понимаешь, - огрызаюсь я.
Я с блаженным стоном падаю на диван и с минуту просто лежу с закрытыми глазами. Заботливый парень усаживается рядом и шуршит газетой.
- А можно не шуршать? - брюзгливо говорю я.
Шуршание прекращается, и парень сочувственно спрашивает:
- Устал, наверное?
Я молча пожимаю плечами. Чего он пристал?
- Иногда вот так занимаешься чем-нибудь привычным, - не отстает тот, - и вдруг понимаешь, как все смертельно надоело! И, кажется, что нет никаких шансов выбраться из рутинного болота...
Я открываю глаза и недоуменно пялюсь на него. На меня снова накатывает странное ощущение. Вроде бы какую-то чушь порет, а внутри что-то защемило.
- Что за фигня? - резко спрашиваю я, чтобы отогнать наваждение.
- Ты уверен, что это фигня? - тихо спрашивает этот странный незнакомец и буравит меня внимательным взглядом.
Я отвожу глаза и натыкаюсь взглядом на свою рабочую пляжную сумку. Долго и пристально смотрю на нее, словно пытаясь что-то вспомнить. Чувствую, что парень в свою очередь не отводит от меня взгляда.
- Кстати, меня зовут Азим, - и он протягивает мне руку.
- Меня - Алик, - бурчу я в ответ.
- Очень приятно, - серьезно отзывается он, и мы жмем друг другу руки.
Азим наклоняется вперед, поднимает с пола и задумчиво взвешивает на руке мою пляжную сумку.
- Слушай, Алик, - поворачивается он ко мне. - А ты не думал о том, чтобы на самом деле выбраться отсюда?
Хорошо, что вспомнить есть что. Я в Иссык-Куле купалась всего 2 раза за все время :-( А была на свадьбе родственников в ноябре 2007 года, так было обидно. Брат остановился по дороге на берегу озера, волны набегали и дразнили, вдали утки плавали. Озеро красиво в любое время года. Брат у меня в прошлом году умчался во время смога на Иссык-Куль , больше недели отдыхал в селе Чычкан у сводного брата, обидно, что мы, глупые люди, теряем здоровье , вдыхая выхлопные газы, в то время когда счастливые люди живут у берега красивого озера. Только этим хорошим людям портят жизнь какие то уроды, что пожили на Западе и приезжают домой с повернутыми мозгами. Особенно бесят выпускники московских вузов еще с советских времен - никто ничего не сделал для своей Родины, а бескультурья отбавляй. У простого человека больше достоинства, чем у этих кыргызов с советской корочкой.
ОтветитьУдалить