Отрывки из недописанного про Гардези, часть 5

5

28 февраля, среда

Они пообедали в небольшом кафе в центре города, а потом заехали в гостиницу «Турист», чтобы снять там для Ромы номер. С половины второго они обосновались в квартире Гардези-старших.

Глеб задействовал свой контакт в отделе транспорта мэрии Энска, чтобы выяснить, не приобретались ли авиа– или железнодорожные билеты на имя Гардези. Контакт обещал выяснить в течение пары часов.

В присутствии Ромы Глеб в течение двух часов сделал двадцать три звонка родственникам и знакомым Гардези, чтобы посоветоваться насчет подарка к очередной годовщине свадьбы Виктора Аркадьевича и Веры Владимировны. Во всех случаях Глеб ловко переводил разговор на вопрос о том, когда их видели в последний раз. Но эта ловкость пропала зря – все видели Гардези-старших еще до их отъезда в пансионат «Приозерный». Ничего подозрительного. Ничего необычного.


Некоторое время спустя позвонил знакомый Глеба из мэрии и сообщил, что данных о приобретении каких-либо билетов на имя Гардези у него нет.

– По-моему, мы сделали все, что могли, – сказал Глеб, нежно поглаживая покрасневшее и слегка опухшее от телефонной трубки ухо.

– Что-то я не понимаю, почему он тянет с милицией, – задумчиво пробормотал Рома.

– Ты про Андрея, что ли? – уточнил Глеб.

– Каждая минута дорога, – сказал Рома. – А он заставляет ждать своего приезда. Он что, не понимает, что от нашей самодеятельности не будет никакого проку?

– Думаю, что понимает, – ответил Глеб. – Но мы вдвоем здесь лучше, чем никого.

– Он что, не понимает, что мы вот так, сидя сложа руки, рискуем опоздать?

– Мы не сидим, сложа руки, – заметил Глеб.

– Да ну! – махнул рукой Рома. – Дилетантство сплошное. У нас нет ни навыков, ни опыта, ни ресурсов...

– А чего ты, собственно, ждешь от милиции? – осведомился Глеб. – Боюсь, ты слишком полагаешься на наше УВД. Ну, всполошат они весь город, район, область... Объявлений понавешают. Возьмут за грудки местную шпану и бомжей. Толку-то? С точки зрения дознания наши УВД и прокуратура навыками и опытом как раз похвастаться не могут...

– Зато у них есть ресурсы! – упрямо возразил Рома. – Прочесать весь район они смогут?

– Ну, смогут, пожалуй, – пожал плечами Глеб. – И что? Сплошное прочесывание – это понятие достаточно условное и очень сильно зависит от человеческого фактора. От профессионализма, скажем так. Тайно и качественно это все равно у них не получится. А теперь представим, что какие-то похитители держат Виктора Аркадьевича и Веру Владимировну в некоем укромном месте в Энском районе. Они узнают об облаве и решат избавиться от...

– Я не понял, – перебил Рома, – ты тоже против обращения в милицию? У тебя есть на это причины?

Глеб покряхтел.

– Понимаешь, Роман, – как-то нерешительно заговорил он. – Может быть, в Москве милиция – это какая-то независимая третья сила и воплощение справедливой государственной власти... Но здесь у нас, в провинции, УВД – это один из субъектов непростых взаимоотношений...

– Чего-чего? – поднял брови Рома. – Ты это о чем?

– Когда обращаешься в нашу милицию, надо всегда помнить, что в любом деле у нее есть свой интерес. Если ты заявишь им о преступлении, то не факт, что они воспримут это так, как ты ожидаешь... Понимаешь?

– Что-то не очень, – нахмурился Рома. – Если ты про то, что среди ментов полно взяточничества и коррупции, то это ясное дело и Москва ничем не лучше Энска. Но тяжкими преступлениями им же приходится заниматься! Убийство или похищение – это же не мелкое хулиганство какого-нибудь богатенького сынка...

– Н-да. – Глеб покусал губы. – Знаешь что? Я, пожалуй, организую тебе встречу с одним человеком. Достаточно влиятельным в нашем городе. Это будет небесполезно. Он тебе расскажет кое-что про наши местные особенности, а заодно и не будешь попусту грызть себя...

– С кем встреча-то? – спросил Рома, с некоторой тревогой наблюдая, как Глеб набирает номер на телефоне.

– С моим непосредственным начальником.

Как выяснилось, Глеб имел в виду президента Энского Городского Банка. Звали его Назар Эдуардович Бауман, и он был готов принять Рому и Глеба уже через полчаса. Причем не в офисе банка, а дома – и это во время рабочего дня! У Ромы сложилось впечатление, что Глеб определенно имел влияние на своего босса. Мне бы так с Андреем, мелькнула у Ромы завистливая мысль.

Дом Баумана находился в окраинном районе Энска, который в народе прозвали Царским Селом за концентрацию разного рода влиятельных и обеспеченных жителей. Это был район коттеджей и отдельных домов за высокими заборами. Улицы здесь были неуютными и неприветливыми: зажатые между сплошными заборами, они напоминали пересохшие русла каменных каналов.

По энским меркам дом Баумана заслуживал называться особняком, но, по столичным стандартам, он, конечно, не тянул более чем на добротный городской двухэтажный домик. Кирпичный особнячок без архитектурных излишеств за грязно-серым бетонным забором высотой без малого в два метра. Автомашину Глеба впустили внутрь без лишних вопросов. Охранник (это был действительно экипированный охранник, а не жалкий вахтер) лишь внимательно всмотрелся через ветровое стекло и, кивнув, открыл обитые железом черные ворота нажатием кнопки сервопривода.

Внутри перед домом имел место садик с голыми деревьями и дорожками из бетонных плит, гаражная пристройка на пару автомобилей да слегка покосившаяся беседка. Нарочитый функционал без дизайна, определил для себя Рома. Место пребывания, а не жительства.

На крыльце дома их встретил и проводил в кабинет Баумана еще один охранник, оснащенный не менее тщательно, чем постовой у ворот.

По пути Рома представил себе несколько зрительных образов влиятельного человека, который мог бы носить имя Назар Эдуардович Бауман, но ни один из них не совпал с реальностью. Назар Бауман оказался молод, подтянут и явно следил за тем, чтобы у него был ухоженный и даже холеный вид. Кроме того, Бауман оказался классическим рыжим – вплоть до ресниц и веснушек. Наверное, все-таки из немцев, сделал вывод Рома, предполагавший, честно говоря, совершенно иные особенности внешности господина Баумана.

– Я в курсе дела, – сразу заявил Бауман, когда все расселись – хозяин кабинета за массивным письменным столом с одиноко стоящим на нем «ноутбуком», а гости – в двух глубоких кожаных креслах (рыжего цвета) напротив. – Поймите меня правильно, Роман Петрович, Глеб не мог взять у меня отпуск столь неожиданно, не объяснив в чем дело.

– Я понимаю, – кивнул Рома. – У меня тоже есть строгий начальник.

Бауман усмехнулся.

– Андрей с вами строг? – спросил он.

Тон, каким был задан этот совершенно бесполезный для дела вопрос, Роме не понравился. Словно поинтересовался условиями обращения с дрессированными животными в цирке. В ответ Рома неопределенно пожал плечами и бросил вопросительный взгляд на Глеба: зачем ты меня сюда привел? Бауман заметил этот взгляд и истолковал его по-своему:

– Возможно, Андрей вам не говорил, что мы с ним знакомы с детства? Мы учились здесь вместе. В школе. Сидели за соседними партами...

– Вот как? – светским тоном отозвался Рома. Ему было неуютно. – Нет, не говорил.

– Ну да, ну да, – вновь усмехнулся Бауман. – Не думаю, что он теперь часто вспоминает Энск...

– Как раз теперь вспоминает, – процедил Рома, не сдержавшись.

В разговор вмешался Глеб.

– Роман прибыл сюда, чтобы собрать кое-какую информацию, – сказал он. – Иными словами, осмотреться перед приездом Андрея, оценить ситуацию...

– А когда приедет Андрей? – осведомился Бауман.

– Скорее всего, завтра, – ответил Глеб.

– Буду рад с ним повидаться, – без особого, впрочем, энтузиазма сказал Бауман. – И, конечно, помогу чем смогу...

– Думаю, мы уже сейчас могли бы помочь, – возразил Глеб.

– Чем же? – задрал свои рыжие брови Бауман.

– Дело в том, что Роман предлагает немедленно задействовать милицию, – вздохнул Глеб.

– Это Андрей дал такую команду? – быстро спросил Бауман у Ромы.

– Нет, – неохотно ответил Рома. – Скорее, даже наоборот.

Бауман откинулся в своем кресле и заговорил, рассматривая ногти на своих руках:

– Знаете, Роман Петрович, я никогда не мог отказать Андрею Гардези в умении просчитывать последствия. Не скажу, что он безупречен в этом своем умении, но в большинстве случаев он поступает очень разумно, иначе не достиг бы своего положения в Москве... Надо уметь действовать, просчитывая все последствия, даже когда обстоятельства, казалось бы, диктуют совершенно противоположный план действий... или бездействия. – Бауман выпрямился и подался вперед, положив локти на стол. – Да, случилось очень тревожное событие – запропастились родители. Предположим, что в варианты с благополучно разрешающимся недоразумением уже верится с трудом. Зовем милицию? Но милиция вообще – это абстракция. А конкретика – это наше УВД, куда полагается обращаться за помощью в таких ситуациях. Хотя УВД – это тоже абстракция, а вот конкретные люди, которые там работают... – Бауман вдруг прервался на полуслове и спросил: – Скажите, Роман Петрович, Андрей никогда не упоминал такого имени – Валентин Маркович Ашкенази?

Рома задумался.

– Фамилию, кажется, слышал, но не помню, в связи с чем, – ответил он.

– Наверняка в связи с родителями Андрея, – заметил Бауман.

– Что вы имеете в виду? – насторожился Рома.

– Сейчас объясню. Проведу, так сказать, политинформацию. Уважаемый Андрей Викторович в силу своей отстраненности от здешних событий вряд ли мог прояснить вам диспозицию. – Бауман снова откинулся на спинку кресла. – Виктор Аркадьевич Гардези – очень уважаемый человек в нашем городе. Но уважаемый – это не всегда влиятельный, хотя примечательно, что наоборот бывает сплошь и рядом... Так вот. Виктор Аркадьевич успел поработать в Москве в свое время, еще в эпоху Советского Союза, и успел много полезного сделать для родной области и для родного города. Многие это помнят. Многие из таких же заслуженных пенсионеров, я имею в виду. Но нашей новой элите чувство благодарности незнакомо. Почти никому нет дела до заслуг пенсионеров перед малой родиной. Но, обратите внимание, я сказал «почти». Кое-кто к родителям Андрея относится очень хорошо...

– Это вы про кого? – уточнил Рома. – Про этого Ашкенази?

Бауман словно поперхнулся, секунду смотрел на Рому застывшим взглядом и вдруг захохотал. К удивлению Ромы, следом засмеялся Глеб.

– О господи! – простонал Бауман. – Вы совершенно не подготовлены!

– У меня не было возможности, – зло отозвался Рома, невольно краснея.

Бауман резко оборвал смех.

– Вы не обижайтесь, Роман Петрович, – сказал он проникновенно. – Я знаю, что часто произвожу неприятное впечатление, но лучше неприятное впечатление, чем обман по сути. Согласны?

Рома молча кивнул, однако поддаваться странному обаянию Баумана не собирался. Прежде всего потому, что пока еще ничего не понимал. Почему они смеялись? Что он здесь делает? Что ему хочет рассказать этот Бауман? Вот и выясни, приказал он себе. Выполняй поручение шефа. Заодно и поразишь его завтра своей осведомленностью в местной обстановке. Рома про себя улыбнулся, представив, как Андрей завтра скажет «Ну, докладывай!», а он, его помощник по особым поручениям (а вовсе не «потешный соратник»!), обстоятельно и профессионально выложит несколько версий происходящего с учетом тех самых загадочных «местных особенностей», из-за которых ему не позволяют сделать самые очевидные вещи.

– Так что же мне следует знать о здешней диспозиции? – спокойно спросил он у Баумана, демонстрируя конструктивность.

– Везде идет борьба за власть, – сказал Бауман. – И в Москве, и в нашей областной тусовке, и даже в тихом провинциальном Энске. Цена вопроса совершенно не сравнимая, но страсти разгораются не слабее. Власть – это всегда власть. На нее всегда больше одного претендента. Те, кто у власти, не спят ночами, чтобы ее удержать, а других мучит бессонница от планов эту власть отобрать. Старо как мир. – Бауман повернулся к Глебу. – Глеб, будь добр, подай, пожалуйста, вчерашний «Вестник»... На журнальном столике справа от тебя.

Бауман развернул поданную Глебом газету «Энский вестник», сложил ее пополам на третьей странице и положил на стол перед Ромой.

– Роман Петрович, взгляните на фото вверху страницы. Это Валентин Маркович Ашкенази.

Рома взял газету. На фотографии был изображен седовласый пожилой мужчина с аристократическими чертами лица, который, отечески улыбаясь, пожимал руку подростку в хоккейной форме. Такие же ребята-хоккеисты столпились вокруг. Статьи к снимку не прилагалось, а только ремарка под фотографией: «Председателю Наблюдательного совета Энского Муниципального Банка В.М. Ашкенази вчера было предоставлено почетное право открыть первый матч юниорской команды Энска по хоккею. Благодаря поддержке городской детско-юношеской спортивной школы со стороны Муниципального Банка, наши юные хоккеисты смогли принять участие в областном первенстве. В.М. Ашкенази заверил, что руководство Муниципального Банка чувствует свою социальную ответственность перед районом. Поддержка социально значимых проектов районной администрации будет продолжаться и впредь.»

– Энский Муниципальный Банк, значит... – пробормотал Рома, кладя газету обратно на стол.

– Наш главный конкурент, – сообщил Бауман. – А это очередная заказная публикация. Ашкенази у нас «пиарят» каждый день. – Бауман придвинул к себе газету, пробежал глазами надпись под фотографией и скривился. – Даже вот так безграмотно и бездарно.

– Хорошо, а при чем тут родители Андрея? – спросил Рома.

– Я к этому и веду. Валентин Ашкенази, как вы, наверное, догадались, одна из самых влиятельных персон нашего города...

– А вы разве нет? – не удержался от язвительности Рома.

– Я тоже, – хладнокровно согласился Бауман. – Без ложной скромности могу предсказать, что в итоговой схватке за власть в Энске сойдемся мы двое – я и Ашкенази. За остальными ничего нет, а мы с Ашкенази два местных денежных мешка. Разумеется, с высоты положения того же Андрея мы не мешки, а кошелечки скромных размеров, но в Энске политику делаем именно мы.

– Я думал, вы бизнесмен, – заметил Рома.

– Вы специально прикидываетесь простачком, Роман Петрович? С каких пор бизнес существует вне политики? Иначе и быть не может – неважно, идет ли речь о крупнейших нефтяных компаниях или о борьбе за контроль над местной фармацевтической фабрикой...

Глеб деликатно кашлянул.

– Да брось, Глеб! – раздраженно отмахнулся Бауман. – Эта Америка давно открыта каждому жителю города. Все равно все закончится так, как и везде, – придут москвичи и все скупят. – Бауман ухмыльнулся. – И среди местных борьба может идти лишь за то, чтобы вовремя оказаться продавцом...

– И все-таки родители Андрея... – напомнил Рома.

– Терпение, Роман Петрович, терпение! – Бауман прищурился. – Не смотрите на меня так недоверчиво. У вас нет оснований мне не верить. Во-первых, я говорю очевидные и даже банальные вещи. Во-вторых, говорить неправду нет смысла, ибо завтра вы и так все сможете проверить с помощью вашего шефа. Вот и сверите мое мнение с его представлением о ситуации в Энске. – Бауман ткнул указательным пальцем в «Энский вестник». – Три года назад господин Ашкенази поставил главой районной администрации некоего Степана Волкова, бывшего прораба. Этот Волков – субъект недалекий, но очень жадный и преданный лично Валентину Марковичу. Тогда же Ашкенази обеспечил смену начальника УВД. Им стал некто Алексей Пафнутьев, подполковник милиции, герой чеченской войны. То, что он герой, во всяком случае утверждал сам Ашкенази, хотя у меня сложилось впечатление, что дальше Моздока этот Пафнутьев не выбирался. – Бауман покачал головой. – К сожалению, три года назад я еще не мог влиять на ситуацию. Зато полтора года назад я помог выиграть на выборах нынешнему мэру города Энска Артему Быковскому. Тогда он еще был моим первым заместителем в банке. Кандидат, которого продвигал Ашкенази и даже имени которого большинство жителей сейчас не вспомнит, пролетел со свистом, потому что моя команда смогла подойти к делу творчески, а старперы, зажравшиеся у Ашкенази, не смогли придумать ничего лучше, как подставить Быковского с подброшенной дозой героина... – Бауман фыркнул. – Не удосужились даже проверить медкарту Быковского и узнать, что с его диагнозом даже полдозы синтетического наркотика – мгновенная смерть... Пробовали было доказать, что он наркоторговец, но это было уже слишком серьезное обвинение, чтобы найти хоть намек на доказательства... Пафнутьев в кресле удержался, но начальника ОБНОНа сменили. Знаете, кто с тех пор стал руководить борьбой с незаконным оборотом наркотиков?

– Кто? – утомленно спросил Рома.

– Антон Валентинович Ашкенази, капитан милиции и, сами догадайтесь, чей сын. Тоже герой чеченской войны. – Бауман развел руками. – Короче, в мэрии закрепился я, а в районной администрации и в УВД – Ашкенази.

Бауман вдруг поднялся, обошел письменный стол и присел на столешницу перед Ромой.

– А теперь самое главное, Роман Петрович, – вкрадчиво произнес он. – Дело в том, что поставить мэром Быковского мне помог Виктор Аркадьевич Гардези.

Рома хмыкнул. Бауман сделал паузу, словно ожидая комментариев, и продолжил:

– Виктор Аркадьевич не ворочает рычагами власти. Он не серый кардинал и даже не крестный отец. Он просто уважаемый человек с безупречной репутацией, к мнению которого прислушиваются. Забавно, но в этой войне за власть и за фабрику такие люди у нас в городе стали редкостью. Поэтому когда местные журналисты взяли интервью у Виктора Аркадьевича и он авторитетно заявил, что талантливая молодежь у него вызывает больше доверия, чем бездарные марионетки, рейтинг Быковского резко пошел вверх. Виктор Гардези своим независимым мнением как бы снял последние сомнения...

– А его мнение действительно независимое? – усомнился Рома, взглянув на Глеба.

– Глеб тогда еще не работал у меня, – возразил Бауман. – Да и трудоустройство племянника-сироты – это слабый компромат, а может быть, даже и наоборот... Это можно по-разному «отпиарить». Да и Глеб на своем месте, между прочим. Он у нас в банке курирует в том числе благотворительность, так что семейство Гардези обладает в городе завидным имиджем. – Бауман ухмыльнулся. – Как бы там ни было, но Ашкенази не смог простить Гардези поддержку Баумана. У них наверняка еще с советских времен были какие-то сложности между собой, но в последние полтора года они дошли чуть ли не до открытой вражды...

– В общем-то, это неудивительно, – заговорил, наконец, Глеб. – Среди достоинств Виктора Аркадьевича сдержанность и дипломатичность не значатся, а люди Ашкенази легко вызывают раздражение.

– Итак, резюме, – провозгласил Бауман, возвращаясь в свое кресло. – Бауман и Ашкенази – конкуренты. Замечу в скобках, что областная администрация еще не определилась, на кого ставить – на действующего главу района или на перспективного мэра, и за эту ставку мы с Ашкенази еще поборемся... В этой борьбе Гардези по сути поддержал меня, и в колебаниях областной власти в выборе между районом и городом есть заслуга и Виктора Аркадьевича, который знает губернатора лично. – Бауман щелкнул пальцами. – Вот такой расклад, Роман Петрович.

Рома шумно вдохнул и выдохнул воздух, глядя в потолок.

– Расклад раскладом, – медленно проговорил он, – но почему же УВД не может помочь в таком деле, как поиск пропавших людей? Только из-за того, что милиция контролируется Ашкенази?

– О, как мне нравится это ваше «только»! – воскликнул Бауман. – Святая простота! У вас есть доказательства, что это похищение?

– Прямых – нет, – признал Рома.

– Да и косвенных, я думаю, тоже. Ну, взяли они и уехали! Я, конечно, понимаю ваше с Глебом беспокойство, да и мне самому тревожно, но у контролируемой Ашкенази милиции есть все основания послать вас куда подальше...

– И это еще не самый худший вариант, – мрачно вставил Глеб.

– В самом деле? – криво усмехнулся Рома. – А что хуже?

– Я думаю, Андрей избегает огласки, – сказал Глеб. – Неспроста это как-то. Может, он знает что-то, чего не знаем мы? – Глеб покусал губы. – Или, может быть, все это как-то согласовано?

– М-да, – произнес Бауман. – Думаешь, это задумка такая – чтобы родители исчезли с концами? Впрочем, если она направлена против Ашкенази, я только «за», хотя мне, разумеется, не нравится, что я не в курсе... Мы же вроде как по одну сторону баррикад...

– Ага, и все это вообще – спецоперация, – буркнул Рома, вложив в эти слова весь имеющийся у него запас сарказма.

Впрочем, запас этот у Ромы был уже невелик. Конечно, ему не нравилась аргументация Баумана и Глеба – в чем-то логичная, но в чем-то натянутая, словно ему что-то недоговаривали. Однако он чувствовал, что очевидно простые действия в местном клубке сложных взаимоотношений не обязательно окажутся очевидно правильными. Другими словами, могут привести к неоднозначным результатам. С одной стороны, у него сложилось впечатление, что с родителями Андрея случилась какая-то беда, а с другой стороны, усиливалось ощущение, что в этой истории не один смысловой слой. Слоев явно много, а он не увидел еще ни одного.

– А если это все-таки похищение, то еще надо будет разобраться, не замешан ли здесь кое-кто из УВД, – вдруг сказал Бауман задумчиво.

Это предположение заставило Рому сдаться окончательно, и он завершил дискуссию:

– Ладно, завтра прилетает Андрей – ему и решать.

Затем они втроем обсудили ряд организационных вопросов. Сошлись на легенде, будто Андрей прилетает завтра с целью провести деловые переговоры с Бауманом. Бауман решил выделить для встречи Андрея и дальнейшего его сопровождения кого-то из службы безопасности Энского Городского Банка. Рома высказал сомнение в том, что Андрею это придется по нраву, но спорить пока не стал. Зато он предложил прямо сейчас поехать осмотреть дачу Гардези. Глеб возразил, что вот-вот стемнеет, а на дачу они лучше съездят с утра – как раз успеют до дневного рейса из Москвы. Все равно это поездка для проформы и от нечего делать, заметил Бауман. По своей воле Гардези вряд ли отправились бы зимой в свою летнюю резиденцию, которая даже не отапливается, а похитители вряд ли стали бы держать похищенных на их же собственной даче. Некоторое время они препирались, но в итоге Рома признал, что дачу он действительно хочет осмотреть скорее для очистки совести и в надежде на какие-то абстрактные подсказки. Ради бога, утром – так утром.

Рома уже чувствовал усталость. Перейдя с должности телохранителя Андрея на кабинетную работу его помощника, он успел отвыкнуть от резкой смены обстановки, стрессов и необходимости принимать быстрые решения. Пребывание в Энске приносило сплошной дискомфорт, и Рому это утомило. Наверное, он все слишком усложняет. В конце концов, он вполне справляется с поставленной задачей – осматривается на месте, оценивает ситуацию и ожидает прибытия шефа. Более того, перевыполнил план – наладил контакт с влиятельным в городе человеком. Прочие инициативы могут быть наказуемы.

В 17.40 Бауман уехал в банк на какую-то деловую встречу, предложив Глебу и Роме дождаться его возвращения и остаться на ужин. Ввиду отсутствия иных полезных перспектив Рома не возражал, Глеб – тем более. Рома настроился на спокойное завершение вечера, попросив Глеба отвезти его после ужина в гостиницу.

Однако в сценарий вечера вмешалось новое действующее лицо.

Лицо это возникло перед Ромой, когда тот, расслабившись в ожидании ужина, сидел в удобном кресле на зимней веранде и созерцал в окне пустынный черно-белый сад вокруг дома Баумана. Рома лишь успел ощутить движение у себя слева за плечом, по привычке уклонился, вскочил и развернулся в полной боевой готовности. Правая рука, повинуясь годами наработанному рефлексу, попыталась нащупать кобуру на поясе за спиной.

– Какие мы нервные! – испуганно воскликнуло новое действующее лицо, которое, как успел рассмотреть Рома, было юной девушкой в джинсовом костюме. При более подробном изучении девушка оказалась брюнеткой с короткой стрижкой, но с длинной челкой, спадавшей чуть ли не до переносицы, однако не способной скрыть неправдоподобно большие зеленые глаза. Сейчас эти глаза были еще и широко раскрыты – видимо, от неожиданности.

Рома, откровенно говоря, сам не ожидал от себя такого рецидива телохранительского прошлого, смутился под этим изумрудным взглядом и для исправления ситуации решил вести себя непринужденно.

– Прошу простить мои инстинкты, – как можно обаятельнее улыбаясь и галантно прижав левую руку к груди, сказал он, протянул правую руку девушке и представился: – Рома.

– Жанна, – несколько напряженно отозвалась та, но руку пожала. – Вы кто?

– Я гость, – скромно ответил Рома.

– Вы к моему папе? – уточнила Жанна.

– А кто у нас папа? – в свою очередь уточнил Рома, не в силах поверить, что это чудесное и, как минимум, уже достигшее возраста старшеклассницы существо может быть дочерью насквозь рыжего Назара Баумана, бывшего, между прочим, когда-то одноклассником Андрея Гардези, а значит, не так давно пересекшего тридцатилетний рубеж.

– Мой отец – Назар Эдуардович, – все же опровергла сомнения Ромы Жанна. – Вы к нему? Но его нет дома...

– Я знаю, – успокаивающе проговорил Рома. – Я с ним уже общался и даже приглашен на ужин.

– Вы с Глебом, что ли?

– Именно! – подтвердил Рома.

– А, – как-то разочарованно отозвалась Жанна. – Вы из банка?

– Смотря какого, – уклончиво ответил Рома.

– Не из папиного, что ли?

Рома отрицательно помотал головой, чем вновь повысил интерес Жанны к своей персоне. Она подошла к окну и уселась на подоконник, без всякого стеснения разглядывая Рому. Тот снова уселся в кресло, не в силах удержать себя от игривых взглядов на юную красавицу.

– Ну, не из Муниципального же? – заметила она, показывая осведомленность во взаимоотношениях местных банков. Хотя, учитывая рассказ Баумана об общественном резонансе противостояния Баумана и Ашкенази, это было как раз неудивительно.

– Не из Муниципального, – лаконично согласился Рома.

– Я так и буду клещами из вас вытягивать? – мило возмутилась Жанна, всплеснув руками.

Рома немедленно раскаялся и почти во всем сознался. А именно в том, что он, Рома Чикунов, личный помощник Андрея Гардези, прибыл в Энск в служебную командировку для подготовки делового визита своего шефа. Вот сейчас, между прочим, готовит предстоящие переговоры с президентом Энского Городского Банка...

Примечательно, что имя Андрея Гардези произвело на Жанну Бауман благоприятное впечатление. Увлечение девушки беседой с Ромой росло на глазах.

– Андрей приезжает в Энск? – живо поинтересовалась она.

Рома спросил себя, не поступил ли он опрометчиво, ввернув в разговор Андрея и его предстоящий визит, и пришел к выводу, что ничего страшного не произошло. В таком городке, как Энск, скрыть это все равно невозможно. Да и зачем?

– Да, приезжает, – признался Рома. – Скорее всего, завтра.

Дальнейшие полчаса беседы привели к тому, что они перешли на «ты». Рома почерпнул массу полезной информации. Например, что Жанна – единственный ребенок в семье Бауманов и родилась она, когда отцу и матери было всего лишь по шестнадцать лет, как и ей самой сейчас... Или, к примеру, что лучшее и, откровенно говоря, единственное подходящее в Энске место для молодежной тусовки – это клуб «Нирвана» на Парковой улице, который открыт во все дни, кроме понедельника и вторника, с семи вечера до семи утра... Также Жанна поведала, что местная школа – «полный отстой» и папа собирается отправить ее после десятого класса на учебу в Европу... А еще Рома узнал, что ходят слухи, будто к ним заедет с гастролями Алсу, но Жанна не склонна этому верить, потому что оплатить это могут только ее отец или Ашкенази, а оба не станут звать поп-звезд, потому что до местных выборов еще год... И так далее и тому подобное в том же духе. Наконец-то Рома получил возможность отдохнуть душой в непринужденной беседе!

В 18.30 вернулся Бауман, и всех пригласили в столовую к ужину.

В столовой комнате ждал изобильно накрытый стол, сервированный на пять персон. Более того, Бауман объявил, что сегодня у них японский ужин, и действительно – блюда были сплошь из японской кухни: роллы, суси, сасими, суп мисо, шашлычки и прочее. У Ромы возникло подозрение, что Бауман хочет произвести впечатление на столичного гостя. Назар Эдуардович наверняка был прекрасно осведомлен, что Москва полна заведениями японской кухни, и, видимо, предлагал Роме таким образом оценить продвинутость энского истеблишмента. Рома стоически принял это кулинарное предложение. Хотя, если честно, он предпочел бы что-нибудь более традиционное. Неизменно сопровождая Андрея в его гастрономических экспериментах (в том числе и с японскими блюдами), Рома уже успел соскучиться по обычной отечественной диете номер 15. Например, Рома остро тосковал по какому-нибудь эскалопу с макаронами...

Когда Назар Эдуардович, Глеб, Рома и Жанна уже были готовы приступить к трапезе, к столу вышла та, для которой было приготовлено пятое место. Увидев ее, Рома сразу понял, в кого пошла внешностью Жанна Бауман. Несомненно, в свою мать.

– Яна, – негромким низким голосом представилась она Роме, внимательно изучая его большими зелеными глазами.

– Моя супруга, – отрекомендовал ее Бауман и уточнил: – Яна Александровна.

– Роман Чикунов, – отрекомендовался Рома, вскочив. – Личный помощник Андрея Гардези.

– У Андрея теперь есть личные помощники, – заметила Яна Бауман, садясь за стол, и взглянула на мужа. – Впрочем, у тебя тоже...

Усаживаясь, Рома заметил, что Бауман метнул в жену короткий взгляд, весьма далекий от нежности, Глеб принялся кусать губы, а Жанна шумно вздохнула. Непростые тут, видимо, взаимоотношения...

Все присутствующие довольно ловко обращались с палочками. Стол обслуживала некая круглолицая и румяная женщина средних лет (Бауманы называли ее Тоней), с виду – то ли кухарка, то ли домработница. Она явно не знала японских ритуалов и особенностей приема пищи и обслуживала как умела – с милой буфетной практичностью, но с домашней доброжелательностью. Если она даже и была кухаркой, то, разумеется, на роль автора ужина в японском стиле не тянула. Хотя, по мнению Ромы, приготовленные роллы и суси были весьма и весьма далеки от совершенства, делала их явно не Тоня. Однако Рома отвесил пару комплиментов, чтобы сделать Бауманам приятное. Впрочем, очевидно было, что ни Яна Бауман, ни ее дочь также не относятся к женщинам, которые любят и умеют готовить (тем более – японские блюда), так что похвалы в итоге оказались скорее в адрес Назара Баумана, вероятно, заказавшего блюда из какого-то ресторана или даже содержавшего повара.

Беседа за столом поначалу носила исключительно светский характер. Осторожные вопросы Ромы о местном предпринимательстве спровоцировали Баумана на обсуждение темы ответственности бизнесменов перед своей малой родиной.

– Вот говорят, что капитал не признает патриотизма и национальных интересов, – говорил Бауман. – Дескать, деньги идут туда, где им спокойно и где им выгодно. Вы с этим согласны, Роман Петрович? – обращался он к Роме, судя по всему, как к единственному независимому оппоненту.

– А разве не так? – покорно отбивал подачу в нужном направлении Рома.

– Не так! – с удовольствием «гасил» мяч Бауман. – Это чистая экономическая теория! А экономика не бывает вне политики! Настоящая политика строится на неденежных вопросах, подчиняя себе капитал. Если наоборот, то это не политика, а жалкое обслуживание частных интересов... Может быть, это звучит несколько высокопарно, но деловые люди должны иметь более высокие идеалы, чем просто максимизация прибыли. Тем более, если речь идет о такой кривой рыночной экономике, как у нас. Если все подчинять критерию прибыли, то наша экономика обречена. По теории, все российские капиталы должны просто либо сбежать за границу, либо осесть в сырьевом экспорте, либо уйти в криминал...

– А разве все у нас как раз не так? – вновь задал предсказуемый вопрос Рома.

– Казалось бы, так! – с жаром сказал Бауман. – Но это стереотипный образ! Есть значительное и, обращаю внимание, растущее количество деловых людей, которым претит вкладывать деньги в предсказуемые и банально-привлекательные проекты. Для них, например, желание видеть собственный город чистым и богатым – нормальный мотив рискнуть своим капиталом в не самом благоприятном инвестиционном климате... Тупых инвесторов, жаждущих «навариться» на посредничестве и перепродаже, слишком много, и в этой сфере конкуренция слишком велика, да и государство скоро окончательно закрутит гайки. Будущее за деловыми людьми, которые на свои деньги хотят построить что-то фундаментальное и общественно полезное... Причем не абстрактно, а конкретно – в родном городе, в родной области, в родной стране, наконец!

– Пап, ты себя имеешь в виду? – не без иронии спросила Жанна.

– А что, милая моя дочурка, по-твоему, твой отец не способен на такое?

– Ты у нас политический деятель, папа, – засмеялась Жанна.

– Не исключено, – самодовольно признался Бауман. – Скажите, Роман Петрович, взгляды Андрея, по вашим наблюдениям, близки к моим?

Рома наморщил лоб.

– Трудно сказать, – ответил он. – Так предметно мы это с ним не обсуждали. Правда, он постоянно говорит, что он не бизнесмен, а всего лишь наемный менеджер. Его задача – профессионально распоряжаться чужими деньгами, а не рисковать своими собственными...

– Разве это не сложнее? – заметила Яна Бауман.

– В этом, дорогая, суть деятельности всех банков, – изрек Бауман. – Берешь деньги у одних и даешь их другим.

– Андрей говорит, что каждому следует на своем месте делать качественно то, что от него требуется, тогда все будет хорошо, – сказал Рома. – К политике и политикам он относится, я бы сказал, прохладно...

– Да ерунда это! – отмахнулся Бауман. – Ведь сказано же: вы можете не заниматься политикой, но политика всегда занимается вами. Ну не бывает бизнеса вне политики! Даже ваш холодный профессионал Андрей Гардези принимает решения, исходя из своих моральных ценностей. А эти ценности всегда соответствуют каким-то политическим взглядам.

– Говорят, и у моральных ценностей есть своя цена, – вновь подала реплику жена Баумана.

– Не факт, – возразил Бауман. – Даже если и есть, то очень высокая, и всех денег на все моральные ценности не хватит. И вообще, все это – дешевый и банальный цинизм! Не все меряется деньгами. Например, честолюбие. Или сентиментальное отношение к родному городу. Вот хочется мне, чтобы Энском можно было гордиться! И я вложу в это деньги, даже если кредитовать поставщиков бензина в соседнем районе в десять раз выгоднее и надежнее... – Бауман усмехнулся и направил указательный палец на Рому. – А ваш шеф в Москве обслуживает чужие интересы и просто продает свои мозги... Не спорю, однако, что делает это профессионально и с немалой выгодой для себя. Но в чем же его окончательная цель? В чем, если угодно, его миссия?

– Андрей Гардези – очень уважаемый у нас человек, – с обидой отозвался Рома. – Он профессионал. У него богатый опыт. И деньги через его руки проходят не в пример вам...

– М-да, – разочарованно проговорил Бауман. – Я ему про Фому, а он мне про Ерему...

Атмосфера ужина начала портиться и совсем испортилась, когда Яна Бауман осведомилась у Ромы:

– Значит, Андрей собирается нас навестить?

Рома не знал, что известно супруге Баумана о ситуации с Гардези-старшими, и поэтому испытал некоторое затруднение с ответом на этот вопрос. На выручку пришел Бауман, быстро ответив:

– У нас с Андреем намечены переговоры.

– Неужто Андрею взбрело в голову заняться бизнесом в Энске? – удивилась Яна.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Бауман. – Может быть, я его переубедил, и он, наконец, использует свои возможности на благо малой родины?

– И ты будешь рад его видеть? – кротко глядя на него, спросила Яна.

– Разумеется! – Бауман фыркнул. – Я давно предлагал ему сотрудничество...

– Да-да, – поддакнул Глеб. – Мы же ездили к нему в Москву на переговоры...

– Да, и сейчас продолжим, – подхватил Бауман. – Мой здешний опыт да его финансирование...

– ...и хана Ашкенази, – вдруг вставила Жанна и прыснула.

– Жанна! – укоризненно ткнул в ее сторону пальцем Бауман, но улыбнулся. – Впрочем, здесь все свои...

– Не думаю, что Роману интересны наши местные политические баталии, – сказала Яна, смущая Рому своим изумрудным взглядом. – Да и Андрею, пожалуй, будет все равно...

– Вот с чего ты это взяла? – вскинулся Бауман. – Ты с Андреем, наверное, со школы не виделась, а берешься предполагать, что ему интересно, а что нет!

– Ну, не со школы, это ты загнул, – хладнокровно ответила Яна, наливая в свою чашечку зеленого чаю из пузатого чугунного чайничка. – Помнится, он навещал нас пару лет назад?

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – процедил Бауман. – И навещал он не нас, а своих родителей. Нас просто пригласили в гости.

– Мне кажется, тогда переговорами с тобой Андрей занимался ровно две минуты, – проворковала Яна. – И с тех пор аудиенцией тебя не удостаивал...

Бауман стиснул челюсти и со стуком уронил палочки на деревянный поднос. Возникла тягостная пауза. Бауман играл желваками и сверкал очами в сторону жены. Яна собирала палочками зернышки риса и изображала невозмутимость. Глеб терзал передними зубами нижнюю губу и не поднимал глаз. А Жанна переводила между родителями мрачный взгляд из-под челки.

– Вы знаете Андрея со школы? – спросил Рома у Яны в поспешной попытке сгладить неловкость.

– А Назар Эдуардович разве не говорил вам, что они с Андреем – одноклассники? – сказала Яна.

– Говорил, – с готовностью подтвердил Рома.

– А о том, что и я – тоже их одноклассница? – Яна хитро прищурила свои зеленые глаза.

– Нет, – ответил Рома, настораживаясь.

– Не думаю, что это интересно, – напряженно улыбнувшись, проговорил Бауман.

– Ну почему же? – удивилась Яна. – Летопись нашего городка... Один уехал в Москву учиться, другой остался нянчить ребенка, которого ему родила третья...

– Яна, прекрати, – сквозь зубы сказал Бауман.

– Это вы про меня? – громко спросила Жанна.

– Жанна, прекрати, – сквозь зубы сказал Бауман.

– А где сакэ? – спросила вдруг Яна у Тони, внесшей в столовую поднос со сладкими роллами.

– У нас нет сакэ, – растерянно пролепетала Тоня.

– Плохо! – огорчилась Яна. – Что же за японский ужин без сакэ?

– Есть китайский сливовый ликер, – сообщила Жанна.

– А это откуда, между прочим, тебе известно? – нахмурился Бауман, но Жанна проигнорировала грозный вопрос отца.

– Ликер сойдет, – взмахнула рукой Яна. – Тоня, тащи!

– Яна, прекрати! – повысил голос Бауман, но Яна тоже проигнорировала окрик супруга.

Тоня бухнула на стол поднос с десертами, выбежала из столовой и буквально полминуты спустя принесла широкую зеленую бутылку с иероглифами на этикетке, а также крошечные рюмки.

Тоня разлила ликер по рюмкам и разнесла их сидящим за столом, после чего Яна воскликнула «Кампай!» и залпом опустошила свою рюмку. Все с разной степенью энтузиазма последовали ее примеру. Жанна выпила свою порцию ликера парой глотков и с явным удовольствием. Бауман быстро опрокинул рюмку в кривящийся рот. Глеб высосал рюмку с кислой миной на лице. Рома чуть пригубил и отставил рюмку – слишком приторно-сладко.

Яна приказала Тоне немедленно вновь разлить всем ликеру, Бауман протестовал вяло, Тоня суетилась. Рома наблюдал за происходящим с тоскливой неловкостью. Никакого интереса к семейным неурядицам и возможным фамильным тайнам Бауманов он не испытывал и мог строить догадки исключительно в связи с их отношением к Андрею. Надо будет у Глеба выведать, решил Рома.

Как ни странно, но ужин завершился более или менее благопристойно. То ли Бауманы как-то утомились-успокоились, то ли ликер на всех подействовал умиротворяюще, но к началу девятого обстановка была вполне типичной для домашнего ужина. Бауман достаточно добродушно спорил с Жанной о пользе обучения за границей, Яна расспрашивала Рому о Москве, а молчаливый Глеб задумчиво тянул ликер, подперев щеку кулаком.

В итоге, учитывая, что Глеб употребил несколько рюмок ликера, оказавшегося достаточно крепким напитком, Бауман поручил своему водителю отвезти Глеба домой, а заодно Рому в гостиницу.

Когда они подъехали к дому Глеба, была почти половина девятого вечера. Глеб жил в блочной девятиэтажке, морозную темноту вокруг которой безуспешно пытались разогнать слабосильные лампочки над крыльцами подъездов.

– Спасибо за интересный ужин, – сказал Рома Глебу.

– Ты извини, если что, – вполголоса пробормотал Глеб, открывая дверцу машины. – Бауман на самом деле – хороший мужик, и семья у него вполне нормальная.

– Да я ничего и не говорю, – успокоил его Рома. – Открытые и непосредственные люди...

Глеб издал что-то вроде смешка и вылез наружу. Наклонившись в проем двери, он сказал:

– Просто при известии о прибытии Андрея на Яну Александровну накатили ностальгические воспоминания о школьной поре... Вот все и вздрогнули.

– Дела давно минувших дней?

– Да это и не секрет в общем-то. Когда-то они в подростковые годы соперничали из-за нее, да сразу после школы замуж она вышла за Назара Эдуардовича и Жанну тогда же родила... А Андрюша уехал в Москву поступать в институт. Каждому свое. Судьба, понимаешь ли.

– Это точно, – согласился Рома. – Судьба.

– Ладно, давай до завтра. – Глеб пожал руку Роме и выпрямился. – Завтра будем встречать Андрея.

Рома прищурился и внимательно поглядел за спину Глеба. Глеб обернулся.

– Привет, Валя! – крикнул он.

– Добрый вечер, Глеб, – отозвалась девушка, вышедшая из подъезда и торопливо зашагавшая вдоль дома.

– Это соседка моя, – пояснил Глеб. – Ты, я смотрю, глазастый...

– Просто она показалась мне знакомой, – в свою очередь пояснил Рома. – Померещилось...

Водитель Баумана привез Рому в гостиницу в 20.40. Вместе с ключом от номера администратор выдал Роме записку, в которой ровным, крупным и явно девическим почерком было написано: «Сегодня вечером тусуемся в «Нирване». Заеду в 11. Ж.»

Рома вздохнул. Какая еще тусовка в ночь со среды на четверг, спрашивается? На самом деле ему хотелось спать.