Россия. Жизнь "с нуля" (из книги "Благодаря и вопреки")

(Продолжение. См. предыдущие главы: Предисловие; "Я есть"; "Андрэ"; "Даниэль"; "Франция. Жизнь "с нуля". Париж"; "Отец Силлуан"; "Gastronomie"; "Русские во Франции"; "Дом и Родина"; "Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее"; "Женский Покровский монастырь"; "Возвращение".)

Эпоха жизни в России началась в октябре 1997 года. Андрэ категорически отверг Москву и Питер как потенциальные места нашего обитания, и мы стали искать себе дом в 370-ти километрах от Москвы: во Франции мы жили именно на таком расстоянии от Парижа. Предполагалось, что именно в истинной глубинке мы сможем набрать материал для книги мужа о том, как люди выживают в постперестроечной России, что происходит в это время в отдаленной от Москвы провинции.

Расстелив на полу карту, мы очертили радиус 370 км от Москвы и выяснили, что ни один из нас этой глубинки не знает. Принялись пристально всматриваться в Тверскую, Костромскую, Вологодскую, Ярославскую области, но, осознав тщетность попыток решить что-либо по карте, собрались в путь для разведки местности.

Каждые 3-4 дня мы отправлялись в поездку по необъятным просторам Родины. Наши путешествия по условиям были больше похожи на экспедиции археологов: в дороге было невозможно элементарно найти гостиницу или хоть какое-то место, где можно привести себя в порядок, поэтому по возвращении приходилось несколько дней «реабилитироваться». Во Франции в любом самом махоньком городке на тысячу жителей есть гостиница или гостевой дом, в российских же селах и деревнях, даже довольно больших, ни о какой сдаче жилья в наем никто и не слышал.

Несмотря на все эти сложности или благодаря им, наши поездки неожиданно оказались гораздо более увлекательными, чем путешествия по благополучной, чистенькой, причесанной Франции.

Немыслимые российские дороги, точнее полнейшее бездорожье, бездонная глубина глубинки, какое-то безверстье верст, безоглядное огромное пространство лесов, рек, полей, бессчетное количество деревень, похожих одна на другую, невообразимое безлюдье, мощь этой бескрайности, какая-то совершенно очумелая масштабность произвели на нас такое оглушительное впечатление, что мы притихли, прижали уши. Глядя на все это, Андрэ говорил: «Боже мой, Лена, если бы Наполеон, прежде чем идти сюда войной, приехал бы в Россию в туристическую поездку, он бы понял, что Россию завоевать невозможно, потому что нереально объять необъятное».


И до российской глубинки докатится счастье, если Фортуна сменит колеса на гусеницы.

Стас Янковский

Феноменальные российские ходы и выходы приводили нас в полный ступор, мы не верили ни глазам, ни ушам, ни карте. Карта часто не соответствовала действительности: вот объект нарисован, а в реальности его нет, или наоборот. Мы, к примеру, потратили немало сил на поиски моста в Кинешме, который достроили много позже, однако на карте к тому времени он существовал долгие десятилетия.

Встречающиеся нам люди, их слова и поступки порой просто не укладывались в сознании. Один раз едем, уже километров 30 нам не попадается ни единого дома, ни поселка, ни деревни, дорога ведет из ниоткуда в никуда, только изредка белеет покосившийся указатель «Деревня такая-то, 3 км». Сворачиваем по указателю, и буквально через 30 метров дорога обрывается в зарослях луговых трав. Вдруг откуда ни возьмись по этой несуществующей дороге идет себе с мешочком бабуська в одеждах какой-то совершенно другой эпохи. Смотрим мы в изумлении на такую картину и только благодаря асфальту под колесами автомобиля помним, что на дворе двадцатый век и в мире есть цивилизация. Сама бабушка вынырнула откуда-то из XIX века и шла, не обращая на нас ни малейшего внимания.

Мы всегда старались всех подвозить, используя каждый шанс узнать от случайного попутчика о каком-нибудь интересном месте, поэтому радость от встречи с этой бабушкой была сравнима радости Робинзона, обнаружившего у себя на необитаемом острове Пятницу. Однако возникший у нас живейший к ней интерес оставил старушку абсолютно равнодушной.

От наших настойчивых предложений ее подвезти бабушка не менее настойчиво отказывалась, сердито заявляя на чудесном окающем наречии: «Сама дойду, мне тут немного осталось, всего километров пять». На удивленный вопрос сколько же она уже прошла, старушка махнула рукой: «А вот здесь напрямки семь километров деревня наша, нас три бабки там живет: одна ходячая, другая плохо ходячая, а я еще бегучая, за хлебом иду. Я два раза хожу, когда в аптеке что купить, и когда хлеба, а больше нам ничего и не надо, у нас есть все. Уже и электричество отключили, а на что оно нам? Мы с курами ложимся, с курами встаем. Дров вокруг много…» «А как же, - спрашиваю, - радио?» «А на кой нам ваше радио? - отвечает. - Вы там врете все, а у нас кругом – сплошная правда жизни».

Кое-как уговорив, посадили мы свое добытое сокровище в машину и моментом проехали эти пять километров. Чувствуя себя благородными спасителями деревенских старушек, мы с гордостью высадили бубусю в месте ее назначения, где немедленно получили «благодарность» спасенной: выйдя из машины, старушка повернулась к нам, и, удаляясь восвояси, сердито буркнула: «Вот и чего вы меня привезли? Я бы сейчас шла и шла, а теперь цельных полчаса сидеть под дверями, ждать, когда магазин откроется». Обескуражено мы молчали, понимая, что своим чудом техники сломали ей отлаженный комфортный ритм жизни: она бы сейчас шла и шла вперед, а теперь ей придется целых полчаса бездействовать и нисколько не радует ее такое бездействие. Просто невообразимо насколько размеренно и правильно устроена ее жизнь! Мы можем совершенно спокойно потратить час или два перед телевизором, ровным счетом ничего не делая, в отличие от этих людей с безостановочной программой, в которой не должно быть сбоев. Со времени знакомства с этой старушкой я изменила свое отношение ко многому, потому как такие встречи – знаковое событие, урок воспитания другого отношения к жизни.

Подобных эпизодов было немало, я помню многих людей, которые встречались нам на дороге.

Колесить по просторам России необычайно увлекательно. В то время у нас был автомобиль «Рено-25» с французскими номерами. Гаишники буквально робели при виде автомобиля, чуть ли не честь нам отдавали, и, видимо, от греха подальше, почти не останавливали: в провинциальных городах иномарок тогда еще не было и в помине. Однажды мы вместе с машиной переправлялись на пароме через Волгу. На пароме из транспортных средств помимо нашего «Рено» оказались мотоцикл «Урал» и пятнистая корова… Неожиданно какой-то колоритный старикан с золотистой щетиной на щеках, подбоченившись, обратился ко мне: «Шо ж это машина-то у тебя какая-то нерусская?» «А здесь что, только русские?», - спрашиваю я его. «А как же!» - прищурил он один глаз. И потом каждый раз, когда я что-то у него спрашивала, он отвечал подбоченившись: «А как же!» Когда я поведала, что мы едем по России просто так, без определенной цели, он глянул с таким выражением, что стало понятно: теперь мы совсем не укладываемся в его картину мира. Мужичок неспешно прогулялся вокруг своего «Урала», вернулся к нам и спросил: «А что ж это вы, и куда ж это вы едете, а ночуете-то вы где?» «Ну, иногда даже в машине, потому что не можем найти ночлег, - отвечаю. - Были бы у нас здесь родственники, ночевали бы у них». Он сделал еще круг, вернулся: «Хотел бы я вашим родственником-то стать». Однако предложение о знакомстве не принял и, переправившись через Волгу, укатил на своем «Урале» по неотложным делам, не понимая как это можно – ехать куда-то без определенной цели, все равно направо или налево. С одной стороны машина уважение вызывает, а с другой – кто их знает… Ну их... От греха подальше.

Была и еще одна забавная история о российской действительности. Едем как-то и видим: голосует на дороге солдатик. Останавливаемся, чтобы его подвезти, а он как в анекдоте сообщает, что у него тут еще два друга есть, прячутся, потому что троих «не содют». Их отпустили в увольнение, до дома 30 километров, денег нет, добраться можно только на попутке, а попутки «не содют».

Мы, конечно, взяли всех троих, но как только отъехали, были остановлены  работниками ГАИ для проверки документов. Документы французские, на машину – временный ввоз на год, водитель плохо говорит по-русски, инспектор ничего не понимает: ни такой машины, ни таких документов никогда не видел. Решил спросить кто в машине. Я объясняю, что солдат только что взяли подвезти, едем из Москвы, ищем дом, где можно остановиться, пожить.

Далее состоялся забавный диалог с инспектором:

- А солдат столько зачем взяли?

- Голосовал один, вышли трое…

- А откуда едете?

- Из Москвы, ездили туда получить деньги в банке.

- И сколько получили?

- Три тысячи долларов.

- А зачем вы мне об этом говорите?

- Так вы же спрашиваете.

- Ну спрашиваю... А говорите-то зачем?

- Ну так вы же спрашиваете!

- А солдатню зачем посадили? Вот ограбят…

С удивлением я поняла, что такой вариант возможного развития событий мне и в голову не пришел. Довезли мы в итоге мальчишек до самого дома, выспросили у них все, а они наперебой все рассказали, и никто никого не ограбил.

Между строк

Елена: Мне вообще кажется, что все страхи очень надуманы. Как ты смотришь на мир, чего от него ждешь, как к нему относишься, так и он к тебе относиться. Иногда твоя откровенность повергает человека в тупик, но удивительно зачем спрашивать, если не готов получить ответ? Ложь унижает, коверкает все пространство вокруг как кривое зеркало, а поскольку мир очень сложный, многие уже в правде и жить-то не могут. А когда ты живешь в правде, как мы, ничего не скрывая, нараспашку, то людей это удивляет, иногда они даже осознать не могут что их держит, почему они к нам едут, для чего готовы вернуться. Мы создали маленький остров, остров Правды. 

Вот так мы и путешествовали по России: с ребенком, собакой, кошкой и резиновой лодкой, открытые всему и всем. Лодку мы, кстати, в конце концов, подарили в благодарность за гостеприимство. Как-то одна семья разрешила нам попариться в бане, и так нам там было хорошо, что мы решили их отблагодарить. Просто хотелось сделать людям приятное за их доброту. В семье было два сына, жили они на берегу реки, и я подумала, что лодка им будет очень кстати.

Со своими путешествиями мы, фактически, попали в счастливую западню: чем дальше ехали, тем больше боялись остановиться, нам постоянно казалось, что вон там, за тем поворотом все только начинается. Вон виднеется краешек деревни, неужели же мы ее не посмотрим?! Вдруг именно в ней стоит дом нашей мечты! Нам очень хотелось, чтобы на доме были наличники, золотые шары, и чтобы бабушки – соседки были приветливые, и старики смешные, и обязательно дети, церковь… Каждый раз находили что-то интересное, казалось бы что еще надо? И тут какая-нибудь бабушка говорила: «А вы деревню красивую ищете? А вот там вы были?..» И мы опять ехали.

К осени мы уже с энтузиазмом осваивали Ивановскую область, и казалось, что это не предел. Однако когда пошли дожди, у меня сработало внутреннее женское чутье, чувство страха: «Я не успею свить гнездо до начала холодов». Вдруг, в одной из поездок мы наткнулись на какой-то заброшенный проселочек с указателем «д. Лаптиха», рядом с которым энергично косил сено мужичок. Меня так умилило название деревни, что мы остановились. Мужичок даже не взглянул на нас и только когда я поздоровалась нехотя оторвался от своего занятия, да и то как бы на взмахе.

- Скажите пожалуйста, можно в этой деревне арендовать какой-нибудь дом?

- Чоо?

- Ну, в смысле снять?

- Чоо?

- Ну может быть, пожить…

- Ааа, пожить… Так живи в каком хошь, все брошено, все по городам разъехались. Я вот тут сено кошу, да когда картошку посажу, а так никого уже и нету.

- Нет, тогда нам эта деревня не подходит… Но ведь как красиво! А как бы нам найти тут жилье, еще лучше с какой-нибудь бабушкой, мы бы о ней заботились… 

- Ишь ты, заботились... Ну, есть у нас такая Любка-страховщица, ступайте к ней, она вам может чего и найдет.

- Где ж нам ее искать?

- Это вон там, Горки Чириковы.

Между строк

Елена: Только в России могут с пониманием смеяться над шуткой «Абрамович не позавтракал и на сэкономленные деньги купил футбольный клуб «Челси». Однажды мы с Андрэ пошли покупать себе пылесос. Выбрав модель, мы стояли в магазине, готовые отдать за нее свои накопления, и тут я подумала, что сейчас перед нами стоит реальный выбор: купить себе пылесос или купить дом подруге Наташе и ее сыновьям. Взвесив ценность этих двух вещей, имеющих одну и ту же цену, мы ушли из магазина без покупки. До сих пор мне удивителен этот выбор… дом или пылесос…

Поблагодарив случайного нового знакомого, мы отправились на поиски нашего деревенского риелтора. Любка-страховщица оказалась совершенно замечательной Любашей, милой приятной женщиной. Разговорчивая, улыбчивая, пригласила нас за стол, что крайне нечасто случалось в нашем путешествии. Может быть, не последнюю роль в этом сыграло имя того, кто нас к ней послал.

Напившись козьего молока, столь обожаемого Андрэ, мы спросили, где можно переночевать, и Любаша тут же предложила нам дом своей мамы, Тамары Петровны.. Вскоре мы нашли поблизости деревню «Меленки», в которой, наконец, купили дом. Когда старик - продавец назвал нам цену, мы даже переспросили: «Это в месяц?» Оказалось, что названная сумма - это полная стоимость дома. Невероятно: две-три тысячи рублей - и дом твой. Это было лихое время брошенных деревень без дорог и электричества, продать там дом было, пожалуй, фантастикой… Когда мы переехали в нашу деревню, то поняли причину такой цены жилища: тогда около 200 человек работали в совхозе - единственном работодателе, а сейчас нет уже и этого. В провинции не то что удобств не было, люди даже слова такого не знали. Деревня не была за чертой бедности, она находилась за краем нищеты…

Вот так и началась наша провинциальная жизнь в столь любимой мной России.

(продолжение >>>)

Фотографии взяты из открытых источников:

http://avtobazar.ua/renault-25-1-exlusiv-1991-rovno-1-1118297-1.html

http://www.stihi.ru/2010/05/27/5703

http://namangan.ucoz.ru/forum/8-118-171