(Продолжение. См. предыдущие главы: Предисловие; "Я есть"; "Андрэ"; "Даниэль"; "Франция. Жизнь "с нуля". Париж"; "Отец Силлуан"; "Gastronomie"; "Русские во Франции"; "Дом и Родина"; "Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее"; "Женский Покровский монастырь"; "Возвращение"; "Россия. Жизнь "с нуля"; "Глубинка отчаяния"; "Наташа"; "Деревенский колорит"; "Гордость или сытость?"; "Камень дружбы"; "Маша"; "Женя"; "Ксюша".)
Через некоторое время после удочерения Ксюши мы случайно услышали о мальчике из Плёса, живущем в тяжелейшей ситуации. Мама Гриши в силу серьезного психического заболевания не могла полноценно заниматься ребенком, который был плохо одет, недоедал и зачастую не знал, чего ждать от мамы. Маму уволили с работы вследствие заболевания, однако инвалидность не дали и недееспособность не оформили, как и на что они жили – одному Богу известно.
Услышав это, даже ни разу не видя мальчика, мы позвонили в орган опеки и попросили разобраться с этой ситуацией. Гришу надо было спасть: мальчик не ночевал дома, спал где придется, жил в заброшенной машине на улице, устроив там себе маленькое жилище на периоды обострения маминого заболевания, на те случаи, когда даже днем было небезопасно появляться дома.
Когда мы начали принимать участие в судьбе Гриши, мы не планировали больше брать детей, поскольку не было места, чтобы положить спать еще одного человека. Дом был переполнен, многие спали на раскладушках в проходах между кроватями, малюсеньких имеющихся комнат не хватало, к тому времени мы уже открыли мини-отель, и делать спальные места в гостиной не было возможности. Мы старались привлечь к судьбе Гриши других людей, не имея бытовых условий для самостоятельной помощи, но ситуация с мальчиком не разрешалась.
В один прекрасный день старенькая учительница местной школы, зная, что мы берем на воспитание детей, привела Гришу к нам. Я тихонько объяснила ей, что мы не можем взять мальчика – не покажу же я опекунскому совету коридор, в котором постелю матрац для приемного ребенка! Учительница печально кивнула и настаивать не стала, а Гриша по моему приглашению начал время от времени посещать нас, чтобы пользоваться библиотекой. Через некоторое время мне позвонили уже из опекунского совета с просьбой: «Елена Вячеславовна, может возьмете еще одного?» И опекунскому совету я объяснила, что у меня элементарно некуда класть ребенка спать. Следующий звонок раздался еще через месяц, и я отказала в третий раз.
Однако через некоторое время мне напомнилось, что вопросы приема детей на воспитание решаются не мной, и как бы я ни пыталась идти своим путем, предначертанного мне не избежать.
Однажды мартовским вечером я увидела на пороге Гришу, мокрого, всего в сосульках. Куда бы мальчик ни поставил ногу, с нее мгновенно натекала маленькая прозрачная лужица. «Боже мой, Гриша, где ты был? Почему ты насквозь мокрый?» – воскликнула я. Довольно сияя, мальчик сообщил, что вместе с другом ходил через лес, через Волгу в музей Шаляпина. «Но ведь музей закрыт!» – удивилась я. «И что с того? – хмыкнул мальчик. – Мы в окно смотрели».
Между строк:
Елена: Дети – это большая ответственность. Рожая детей, надо понимать, что ребенком придется много заниматься, он не должен расти, как крапива под забором. Дети должны уметь видеть красоту, быть способными восторгаться видом тумана, быть потрясенными трогательным рассказом бабушки о жизни, должны уметь открывать сердце, глаза и уши для окружающего мира, уметь на него реагировать, не оставаясь равнодушными. Если мы умеем все это – то только благодаря заделу, полученному в детстве. Если же дети не получат такой задел, то и развивать им в дальнейшем будет нечего.
С горящими глазами Гриша увлеченно, в мельчайших подробностях рассказал мне все, что увидел через окно и прочел на стендах музея. Во все глаза я смотрела на ребенка, который по пояс в мокром снегу, за много километров пошел пешком, чтобы посмотреть в окно музея Шаляпина, это притом, что современных детей никакими ухищрениями в музей не заманишь!
Я могла отказать старой учительнице, я могла объяснить опекунскому совету, почему не могу взять еще одного ребенка, но что я могла сказать, глядя в эти полные слёз и надежд глаза? Что у меня нет места на полу?! И я не смогла отказать. А кто бы смог?
Я наказала, чтобы завтра же Гриша переезжал к нам. Как только на семейном собрании прозвучало имя «Гриша», Даниэль произнес: «Мам, ну конечно берем, раз ты решила!». Все были безоговорочно «за», только Ксюша немного ревновала, боясь потерять внимание, но со временем и она поняла, что любви хватает на всех, потому что чем больше любви отдаешь, тем больше ее появляется. Как и в случае с другими приемными детьми, я у всех присутствующих попросила помощи и принятия в отношении нового члена семьи, и все сдержали свое слово. Все дети помогают нам с новичками, и, надо сказать, отношения у них порой ближе, чем у родных братьев и сестер. Возможно, это потому, что они чувствуют нас как свой дом и понимают ситуацию, которая нас здесь всех объединила. Мы счастливые, я люблю всех своих детей и сама себе завидую, беспрестанно радуясь, что все именно так и никак по-другому. Это наше общее счастье, и оно нас очень объединяет!
(продолжение >>>)
Через некоторое время после удочерения Ксюши мы случайно услышали о мальчике из Плёса, живущем в тяжелейшей ситуации. Мама Гриши в силу серьезного психического заболевания не могла полноценно заниматься ребенком, который был плохо одет, недоедал и зачастую не знал, чего ждать от мамы. Маму уволили с работы вследствие заболевания, однако инвалидность не дали и недееспособность не оформили, как и на что они жили – одному Богу известно.Услышав это, даже ни разу не видя мальчика, мы позвонили в орган опеки и попросили разобраться с этой ситуацией. Гришу надо было спасть: мальчик не ночевал дома, спал где придется, жил в заброшенной машине на улице, устроив там себе маленькое жилище на периоды обострения маминого заболевания, на те случаи, когда даже днем было небезопасно появляться дома.
Когда мы начали принимать участие в судьбе Гриши, мы не планировали больше брать детей, поскольку не было места, чтобы положить спать еще одного человека. Дом был переполнен, многие спали на раскладушках в проходах между кроватями, малюсеньких имеющихся комнат не хватало, к тому времени мы уже открыли мини-отель, и делать спальные места в гостиной не было возможности. Мы старались привлечь к судьбе Гриши других людей, не имея бытовых условий для самостоятельной помощи, но ситуация с мальчиком не разрешалась.
В один прекрасный день старенькая учительница местной школы, зная, что мы берем на воспитание детей, привела Гришу к нам. Я тихонько объяснила ей, что мы не можем взять мальчика – не покажу же я опекунскому совету коридор, в котором постелю матрац для приемного ребенка! Учительница печально кивнула и настаивать не стала, а Гриша по моему приглашению начал время от времени посещать нас, чтобы пользоваться библиотекой. Через некоторое время мне позвонили уже из опекунского совета с просьбой: «Елена Вячеславовна, может возьмете еще одного?» И опекунскому совету я объяснила, что у меня элементарно некуда класть ребенка спать. Следующий звонок раздался еще через месяц, и я отказала в третий раз.
Однако через некоторое время мне напомнилось, что вопросы приема детей на воспитание решаются не мной, и как бы я ни пыталась идти своим путем, предначертанного мне не избежать.
Однажды мартовским вечером я увидела на пороге Гришу, мокрого, всего в сосульках. Куда бы мальчик ни поставил ногу, с нее мгновенно натекала маленькая прозрачная лужица. «Боже мой, Гриша, где ты был? Почему ты насквозь мокрый?» – воскликнула я. Довольно сияя, мальчик сообщил, что вместе с другом ходил через лес, через Волгу в музей Шаляпина. «Но ведь музей закрыт!» – удивилась я. «И что с того? – хмыкнул мальчик. – Мы в окно смотрели».Между строк:
Елена: Дети – это большая ответственность. Рожая детей, надо понимать, что ребенком придется много заниматься, он не должен расти, как крапива под забором. Дети должны уметь видеть красоту, быть способными восторгаться видом тумана, быть потрясенными трогательным рассказом бабушки о жизни, должны уметь открывать сердце, глаза и уши для окружающего мира, уметь на него реагировать, не оставаясь равнодушными. Если мы умеем все это – то только благодаря заделу, полученному в детстве. Если же дети не получат такой задел, то и развивать им в дальнейшем будет нечего.
С горящими глазами Гриша увлеченно, в мельчайших подробностях рассказал мне все, что увидел через окно и прочел на стендах музея. Во все глаза я смотрела на ребенка, который по пояс в мокром снегу, за много километров пошел пешком, чтобы посмотреть в окно музея Шаляпина, это притом, что современных детей никакими ухищрениями в музей не заманишь!
У меня проснулось уважение и любопытство к этому мальчику, захотелось спросить, что происходит в его жизни. Гриша сник и с глазами, полными слез, сказал: «Тетя Лена, меня собираются отправить в детский дом, но я сбегу, не буду там жить! Я не хочу уезжать из Плёса! Теть Лен, возьмите меня к себе! Я знаю, что у вас негде спать, но я могу и на полу спать, мне все равно! Мне бы только книжную полку!»
Я могла отказать старой учительнице, я могла объяснить опекунскому совету, почему не могу взять еще одного ребенка, но что я могла сказать, глядя в эти полные слёз и надежд глаза? Что у меня нет места на полу?! И я не смогла отказать. А кто бы смог?
Я наказала, чтобы завтра же Гриша переезжал к нам. Как только на семейном собрании прозвучало имя «Гриша», Даниэль произнес: «Мам, ну конечно берем, раз ты решила!». Все были безоговорочно «за», только Ксюша немного ревновала, боясь потерять внимание, но со временем и она поняла, что любви хватает на всех, потому что чем больше любви отдаешь, тем больше ее появляется. Как и в случае с другими приемными детьми, я у всех присутствующих попросила помощи и принятия в отношении нового члена семьи, и все сдержали свое слово. Все дети помогают нам с новичками, и, надо сказать, отношения у них порой ближе, чем у родных братьев и сестер. Возможно, это потому, что они чувствуют нас как свой дом и понимают ситуацию, которая нас здесь всех объединила. Мы счастливые, я люблю всех своих детей и сама себе завидую, беспрестанно радуясь, что все именно так и никак по-другому. Это наше общее счастье, и оно нас очень объединяет!
(продолжение >>>)
Хорошая семейная поддрежка у Елены, иначе у нее не было бы возможности столько детей приютить.
ОтветитьУдалить