Жизнь «с нуля». Дом с характером (из книги "Благодаря и вопреки")

(Продолжение. См. предыдущие главы: Предисловие; "Я есть"; "Андрэ"; "Даниэль"; "Франция. Жизнь "с нуля". Париж"; "Отец Силлуан"; "Gastronomie"; "Русские во Франции"; "Дом и Родина"; "Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее"; "Женский Покровский монастырь"; "Возвращение"; "Россия. Жизнь "с нуля"; "Глубинка отчаяния"; "Наташа"; "Деревенский колорит"; "Гордость или сытость?"; "Камень дружбы"; "Маша"; "Женя"; "Ксюша"; "Гриша"; "И снова сыночки и лапочки-дочки".)

Всю нашу большую дружную семью вмещает уникальный дом, любимый нами до беспамятства, и, по счастью, отвечающий взаимностью. Приобретение дома – это отдельная, милая сердцу семейная история.
К моменту переезда в Иваново мы прожили в России 2 года и уже успели настолько обрасти хозяйством, детьми и заботами, что не представляли себе возможность все это бросить и вернуться во Францию. Старшие дети учились в Иваново, но всем остальным не было нужды жить в этом никому не пришедшемся по сердцу городе. Мне хотелось красоты, природы, гармонии. Путешествуя, мы часто бывали в Плёсе, и я чувствовала близость с этим городом, потому, когда речь зашла о приобретении дома, мы сразу подумали о городке славы Исаака Левитана. (Исаак Ильич Левитан, русский пейзажист, несколько лет проживший в городе Плесе, в котором создал немало ставших известными картин.)

Подыскивая подходящее жилище, мы увидели нечто уникальное: за сломанным забором, на поросшем бурьяном клочке земли, среди царящего десятилетиями запустения, в довольно плачевном состоянии стоял на берегу высокого обрыва старинный добротный дом, грустно глядя давно не мытыми окнами на потрясающей красоты панораму тихого приволжского городка, за которым раскинулась ежечасно меняющая цвет Волга. Дом был похож на старинную усадьбу, некогда роскошную и цветущую, разумную и удобную, но пришедшую в запустение без хозяйской руки.

Раздвигая заросли сплетенного орешника, глядя на буйные семейства лопухов, я видела, что, если к дому и земле применить свой талант и усердие, здесь появится уголок рая на земле. Поначалу мне просто понравился захватывающий вид с горы св. Панкратия, на котором стоит дом. Тогда еще я не знала, что это и есть тот дом, который являлся в снах с моих 5 лет, что вопреки всему я буду в нем жить, потому что я должна жить именно здесь и должна сделать в нем то, что сейчас уже сделала.

Два года ушло на приобретение дома нашей мечты. Мы нанимали юристов, искали владельцев дома, коими оказались 5 уже далеко немолодых людей, упрашивали их собраться, приехать в Плёс и продать нам этот дом, мы договаривались о цене, собирали сумму, в разы превышающую среднюю цену дома в этом небольшом городке, преодолевали несказанное количество бюрократических препятствий, и, наконец, назначили дату сделки.

Немногим ранее мне позвонил старший сын, оказавшийся в затруднительном финансовом положении, и мы одолжили ему почти все деньги из суммы, предназначенной на покупку дома. За две недели до даты сделки сын позвонил мне и сказал, что не сможет вернуть деньги в срок. Раздавленная таким известием, я думала, что так не может быть. Так не может быть, чтобы два года мы день за днем приближались к обладанию этим домом, чтобы мы с таким трудом собрали деньги, чтобы смогли решить все эти немыслимые формальности, чтобы мы сделали невозможное: уговорили 5 пожилых людей совершить нелегкий для них путь в далекий город Плёс для оформления прав на дом, чтобы… Чтобы в последний момент сказать всем, что у нас нет денег на его покупку!

Я ни на секунду не жалела, что одолжила деньги сыну, случись так второй раз – и все было бы точно так же, но я никак не могла поверить, что история нашего дома так бесславно закончится. И чудо произошло! Внезапно за неделю до сделки раздался телефонный звонок, невероятность которого просто потрясла нас с Андрэ. В трубке раздался радостный голос человека, которому мы однажды очень помогли в тяжелой ситуации, настолько тяжелой, что мы и мысли не допускали, что когда-то он вернет нам деньги. Человек сообщил, что в связи с нашими переездами ему еле удалось разыскать нас, а ищет он нас очень давно, для того чтобы вернуть долг… в размере, равном недостающей для покупки дома сумме! Не понимая, как такое вообще могло произойти, я сидела, оглушенная навалившимся счастьем: дом будет наш! И он стал нашим 1 мая 2001 года. Стал нашим домом, другом и делом.

Едва оформив документы, мы принялись за приведение в порядок участка и нашего нового жилища. Несколько недель ушло на разбор громадной мусорной свалки на склоне, 140 лет заботливо пополняемую всеми жителями окрестных домов. Старинные раритеты были извлечены из небытия, вычищены и водружены на почетное место в доме, а непригодный мусор еженедельно вывозился на тракторной телеге. Мы запаривали еловые веники и мыли ими стены, выгоняя запах затхлого склепа, сформировавшийся за десятилетия в закупоренном доме. Мы полюбили свой дом беззаветно, хотя только позднее узнали о его уникальности.

Дело в том, что построен дом вопреки всем канонам строительства того времени. 140 лет назад дома не ставили ни в глубине сада, ни тем более на обрыве. Дома всегда стояли при входе во двор, чтобы окна смотрели на улицу. Наш же, как ласточкино гнездо, расположен на краю живописного обрыва и обращен окнами к Волге.

Более того, у дома фактически отсутствует фундамент, который составляет всего 40 см, при этом в доме тройные полы, нетипичной конструкции 3 печи с изразцами, обогревающие 4 комнаты, потрясающе здоровые и звонкие бревна, по-видимому, год перед строительством мореные в реке Шохонке. Кстати, за 140 лет существования дома мы – всего лишь третьи его владельцы, до нас этим домом владели 2 семьи священников, у потомков которых нам удалось приобрести дом.

Между строк:

Елена: Нашему дому повезло – за 140 лет он не был разрушен, не был разграблен. В начале дом был похож на пещеру Али-Бабы, наполненную какой-то стариной, раритетами, каким-то прошлым, к которому надо было отнестись очень бережно. Мы испытывали благоговение перед всем, что увидели внутри, беспрестанно звали друг друга с возгласом «Ой, смотри…» Это было полным счастьем – всех тянуло к дому как магнитом. Мы расставили везде старые фотографии –  свидетелей времен детства и юности нашего дома. Эта влюбленность в дом объединяет нас до сих пор.

К счастью, дом принял нас так же доброжелательно, как и мы его. Я помню первую ночь, когда мы так увлеклись приведением жилища в порядок, что, несмотря на отсутствие условий, решили остаться в нем ночевать, ни времени ни сил на поездку в Иваново не осталось.

В 3.30 утра я проснулась от удивительного света. Комната наполнялась загадочным сиянием, каким-то солнечным предвкушением. Я долго рассматривала эту разливающуюся по комнате световую гамму предутренней зари. Предчувствие красоты заставило меня затаить дыхание и наблюдать. Свежие, умытые бревна стен были цвета теплого меда, белоснежная печь со старинными изразцами словно светилась изнутри, все это вместе заставляло потрясенно озираться по сторонам, преисполняясь счастьем от того, что это мой дом. Восторг захлестывал от осознания того, что я стою на теплом деревянном полу, держусь за гнутую спинку венского стула, вижу из распахнутого окна, собственного окна, Волгу и входящую в мой дом зарю, и все это мое, всю эту неописуемую красоту природы я теперь могу видеть каждый день! Владение этим чудом каждый день и каждый час, созерцание рассвета, грозы, звезд, танцующих в небе сорок, – это счастье, не доступное в больших городах. Такую красоту нельзя наблюдать в одиночестве, ею надо делиться! Впервые мне захотелось всех позвать и раздать это счастье. Я вышла на веранду, еще сломанную. На моих глазах из розово-фиолетовой дымки формировался день, облака дивно переливались всеми цветами радуги, а Волга была глубокого розового цвета. Туман загадочно окутывал обрыв, появилось ощущение, что наша веранда висит в облаках, потому что ни одной крыши внизу не было видно – только туман, облака и слабые проблески Волги. От такого великолепия у меня потекли слезы восторга, ни разу я не видела такой красоты! Я бросилась будить Андрэ, детей, восклицая: «Идите, идите, там нечто невероятное!»

Не было слов. Потрясенные, все молча любовались на это захватывающее зрелище, звенящее торжество которого нарушал только звук фотоаппарата Андрэ. Так мы встретили солнце, первый день в нашем доме. Зарево юного дня окрасило бревна старого дома в апельсиновый цвет. От ощущения тепла, огненного пространства, медленно рассеивающегося тумана, перехватило дыхание.

Созерцать рождение дня стало традицией: 2 недели мы встречали рассвет, изо дня в день поражаясь тому, что сегодня это совсем другой рассвет, ранее не виданный, иной свет, разный туман, и мы не могли выбрать, какой рассвет из увиденных более прекрасен. Эта боязнь пропустить дивные мгновения нас немного вымотала. Вскоре дети взмолились больше не будить их, по одному все перестали вставать, и только Андрэ долго не сдавался, стараясь каждый день запечатлевать малейшее изменение пейзажа.

Поразительно, но чудеса происходили не только снаружи, но и внутри дома. Прожив в нашей новой обители 2-3 дня, я поняла, что надо срочно повесить хотя бы маленькие шторки на окна, чтобы оградиться от бурной уличной жизни, в силу отсутствия забора привычно протекавшей прямо под стенами дома. В старом сундуке я попыталась найти что-то подходящее, но все тряпочки были прохудившиеся, полуистлевшие, вешать на окна такие совсем не годилось. Обреченно собрав ветошь на коленях, я думала: «Господи, да неужели ж я не найду ни одной целой тряпочки, чтобы повесить на окна!» Не привыкшая сдаваться, я стала заново перебирать отложенные шторки. Перебирала и глазам своим не верила: первая шторка оказалась совершенно целой, так же, как и вторая, третья и все остальные! Смутившись, я решила, что слишком устала за сегодняшний день и первый раз смотрела невнимательно. Отобрав самые привлекательные занавески, я размышляла, где бы мне взять булавку, чтобы продеть в занавески веревочку. В голове пронеслось: «Нет, конечно, в чужом доме мне булавочку не найти, надо попросить у соседей». Подумав об этом, я опустила взгляд и ошарашенно застыла: на свежевымытом полу пустой комнаты, прямо у моих ног блестела бочками абсолютно новая булавочка! Хотите – верьте, хотите – нет! От неожиданности я отпрыгнула в сторону, во все глаза глядя на булавку, и уже не на шутку испугалась. Уняв сердцебиение, я осторожно подняла голову и вкрадчиво произнесла «спасибо», после чего позвала Наташу и спросила, что она думает по этому поводу. Наташа спокойно посмотрела на меня и сказала: «Что ты волнуешься? Тебе же помогают, а не мешают, значит все в порядке!» Вот когда я почувствовала, что дом – это живое существо, что он нам рад и принял нас.

Мы непередаваемо счастливы здесь, однажды я убедилась, что это и есть действительно мой дом. С раннего детства мне часто снился сон, в котором я видела себя живущей в красивом светлом доме, такие сны заставляли меня просыпаться счастливой, в сладкой истоме и ощущении гармонии. Однажды утром я вышла на улицу, встала на край обрыва и, желая снова и снова насладиться видом этого волшебного места и сказочной природы, оглянулась… На минуту я потеряла дар речи от осознания того, что сейчас именно так, как в своих детских снах, стою и смотрю на него – на свой светлый красивый дом, дарящий тепло, уют и ощущение покоя. Мысль о том, что образ именно этого дома являлся мне в моих самых сладких потаенных сновидениях, поразила меня, как гром среди ясного неба! Меня захлестнуло теплой волной радости от этого третьего необъяснимого чуда нашей обители, и по телу разлилось умиротворенное осознание того, что мы приобрели родовое гнездо.

(продолжение >>>)